Я сказал Анджели о моем и Жанненэ письме великому раввину Франции, в котором мы выразили протест против ужасного обращения с евреями. Я его упрекал в насилии над недавно арестованными молодыми людьми.
– Почему не восстанавливают пытки, как при королевском режиме? – задал я ему вопрос.
В четверг в 8 часов утра я был арестован ставленником Лаваля комиссаром Бюфе, прибывшим для этой цели из Виши. Вначале он вручил мне документ, текст которого приводится ниже. Из документа явствовало, что решение принято префектом и лишь «доводится до сведения» министра. Г-н Лаваль скрылся за спиной своего подчиненного.
Областная Префектура Лиона 1-е отделение 1-е бюро
Французское государство Постановление
Областной префект Лиона, кавалер ордена Почетного легиона,
На основании декрета от 18 ноября 1939 г., На основании закона от 15 октября 1941 г.
Постановляет:
Статья первая. Г-ну Эдуарду Эррио, проживающему в г. Лионе, бульвар Эрбувиль, д. № 1, надлежит проживать в замке Бротель, в общине д’Иэр-сюр Амби (Изэр).
Ст. 2. Г-н Эдуард Эррио не может ни при каких обстоятельствах покинуть без разрешения пункт, отведенный ему для проживания. Он должен выполнять любые указания, переданные ему во исполнение данного решения компетентными властями.
Ст. 3. Настоящее постановление будет направлено г-ну генеральному инспектору полицейского управления для ознакомления и исполнения. Оно будет доведено до сведения министра – государственного секретаря по внутренним делам и префекта департамента Изэр.
Лион, 30 сентября 1942 г. Областной префект подпись: Анджели.
Копия верна: неразборчиво
Комиссар потребовал от меня расписки. Прежде чем расписаться, я заметил, что в подобных случаях арестуемого надлежит подвергнуть обыску. Высокопоставленный чиновник заявил, что он освобождает меня от этой формальности.
– Вы неправы, – сказал я, – а если я украл что-либо, то как вы это узнаете?
Народу у дверей было немного – несколько верных друзей. Процессия тронулась в путь. Впереди полицейской машины, куда меня усадили вместе с верной Цезари-кой и комиссаром Бюфэ, двигалась машина, битком набитая полицейскими. Позади нас ехал еще один автомобиль. Позднее я заметил, что к нам присоединилась тюремная машина и полицейский фургон с агентами. Свыше полусотни шпиков приняло участие в операции. Это был настоящий полицейский карнавал.
В Амби процессия остановилась: нужно было узнать, куда ехать дальше. Встречный крестьянин указал путь, однако впереди идущая машина сбилась с пути. Мы поехали по дну оврага.
Уж не собираются ли меня расстрелять в такой глухомани? На всякий случай я закурил последнюю трубку. Слава богу, оказалось, что нет. Начальник конвоя в окружении своего штаба вышел из машины, чтобы «обозреть горизонт». Мне показалось, что я вижу самого Наполеона, стоящего на маленьком холмике и руководящего битвой под Аустерлицем. Горизонт молчал, несмотря на то что к нему обращался самый высший полицейский чин. Казалось, что маленькая башня бротельского замка укрылась от его взоров. Пришлось поворачивать обратно и опять держать совет, куда ехать дальше. На этот раз я решил, что наш конвой ждал подкреплений. Наконец, этот великолепный кортеж доставил меня к порогу моего дома. Мой верный пес не выказал никакого волнения по этому поводу. Я последовал его примеру.
Перечел «Прикованного Прометея» Эсхила. Мы были воспитаны в духе гуманизма, и если бы оказалось, что мы не в состоянии выдержать испытаний, то зачем тогда нам оно, такое воспитание? Сила, Власть толкают к крутому обрыву нечестивца, осмелившегося предложить людям огонь, орудие искусства. Он, этот нечестивец, с чистым сердцем соглашается идти навстречу судьбе. Новые хозяева господствуют на Олимпе. Беспредельная власть у Зевса, опирающегося на законы, им же самим сотворенные. Прометей отказывается покориться своему угнетателю, смириться с насилием, как ему советует Океан. «Настанет день, – восклицает он, – когда Зевс, который сейчас надменен и счастьем горд, – смирится… Так пускай царит,
Обращаясь к старшей Океаниде, Прометей говорит: