И когда наша страна переживала еще более жестокие муки; когда она, страдалица, истекала кровью бесплодных восстаний; когда террор приостановил торговлю и обращение денег; когда договор, подписанный в Труа, казалось, положил конец существованию Франции, разрушенной, истерзанной, голодной; когда даже короля, скончавшегося от лишений, удалось захоронить лишь с разрешения чужеземцев, а его портрет, который несла жалкая похоронная процессия, был словно символом королевства, обреченного на гибель; когда только «отрекшиеся французы», по выражению дю Гесклена, избежали всеобщей нищеты; когда новый суверен Франции, прозванный в насмешку королем Бурга, был вынужден прятать свои кривые ноги и отупевшее от страха лицо в глубине дворца, – вот тогда, в один прекрасный день, в обстановке всеобщей анархии, военного разброда, в хаосе бесполезных переговоров, раздались голоса, звучавшие чисто по-французски. Под густым кустарником продолжали бить ключом родники. «Французы, – воскликнул поэт Аллэн Шартье, – объединяйтесь подобно пчелам вокруг своей матки. Французы, не предавайте страну, где вы родились». И всюду, по всей стране французская душа встрепенулась. Нашлись отчаявшиеся патриоты, которые, словно волки, обрекли себя на жизнь в лесах. Женщины зачастую проявляли больше мужества, нежели мужчины. И там, на востоке, в доме с соломенной крышей появилась Жанна Д’Арк…
Вокруг моего дома бродили какие-то зловещие типы, наводившие ужас на всю округу. Позднее некоторых из них расстреляли. Мы получали письма с угрозами, вроде вот такого:
Господин,
Направляю вам газетную статью, которая касается вас. Возможно, что вы с ней не знакомы.
Чувства, выраженные в этой статье, являются чувствами большинства французов.
Мы надеемся, что правительство прекратит ваши старческие демонстрации.
Как бы то ни было, С.О. Л.[8] департамента Роны берет на себя как можно скорей предотвратить малодушие правительства в отношении вас.
Это наш последний вам совет.
Департаментский руководитель С.О.Л.Э. Паннэбеф (подпись)
(Письмо было напечатано на машинке. Получено в понедельник, 5 октября 1942 г.).
Меня сторожил целый взвод полицейских и жандармов, жили они в деревянном бараке у входа в усадьбу. Дороги вокруг нашего дома охранялись. Несмотря на это, я получал от крестьян свидетельства их дружеского ко мне отношения. Мэр Сен-Бодилля прислал мне сердечное письмо, проникнутое самым искренним республиканским и национальным духом. Поначалу власти терпеливо относились к посещениям, а затем запретили их, причем даже членам моей семьи.
В конце ноября около 5 часов утра приехал префект Изэра. Он вручил мне нижеследующий документ. Ответственность за его исполнение правительство возложило на местные власти.
Префектура Изэра Кабинет префекта Французское государство
Постановление
Префект департамента Изэра, офицер Почетного легиона
На основании закона от 3 сентября 1940 г., на основании телеграфных инструкций областного префекта Лиона от 26 ноября 1942 г.
Постановляет
Статья первая. Г-ну Эдуарду Эррио надлежит проживать в доме Эво-ле-Бэн.
Ст. 2. Под страхом санкций, предусмотренных законами об уголовных преступлениях, он не имеет права ни при каких обстоятельствах покидать без разрешения отведенный ему для проживания пункт. Он должен выполнять любые указания, переданные ему во исполнение данного решения компетентными властями.
Ст. 3. Настоящее постановление будет направлено главе Правительства, министру – государственному секретарю по внутренним делам, областному префекту Лиона и префекту департамента Крёз.
Гренобль, 26 ноября 1942 г.
Дитковский.
Итак, в путь, в департамент Крёз. Забавная деталь! Сопровождающий меня полицейский не нарадуется выпавшему на его долю поручению: я был его руководителем в Обществе литераторов. Эво-ле-Бэн – это общественные ванны, превращенные в тюрьму. Здесь летом лечат ревматизм. Директор встретил меня, не произнеся ни слова, и отправил в комнату 21, находящуюся в глубине коридора. Тут я застал Жуо и генерала Дуайэна. В последующие дни наша колония пополнилась за счет лиц, интернированных в Вале. Они были перевезены сюда после того, как в Вале было совершено несколько побегов. Нас всех строжайшим образом содержали в одиночных камерах, где мы провели около сорока дней – даже еда подавалась нам в камеру. Когда стража разрешала нам, мы приоткрывали двери, чтобы обменяться несколькими фразами. Это мы назвали «гулять по улице Бутри».
8
«Service ordre legionaire» – «служба порядка легионеров» – отряды фашиствующих молодчиков, созданные в период вишистского режима в префектурах. –