– Вообще идея интересная, – задумавшись, Андрей Владимирович поставил локти на стол и положил голову на подставленные кулаки. Антон молчал, не прерывая его раздумий. – Но почему сразу журнал, а не, скажем, газету? – Углов перевел взгляд на собеседника, который, казалось, ожидал от него более конкретных вопросов, чем просто восклицание об интересной идее.
– А что значит сразу журнал? – оживился Антон. – Вы что думаете, газету проще делать? Смею вас уверить, что намного труднее. Газета за счет чего интересна? За счет оперативного отражения информации. А это, значит, надо штат журналистов содержать, чтобы они и новости интересные успевали искать, и статьи вовремя писать; а потом все это еще сверстать и напечатать надо в очень короткое время. И все это в непрерывном цикле. Так, что газета это гораздо труднее. Поэтому, сначала журнал, – сделал он ударение на слове «Сначала», – Ну а уж потом, если все нормально пойдет, можно будет и газетой заняться. Но это уже совсем другой бизнес.
– Понятно. И что же это будет за журнал? У тебя концепция уже есть? А какая предполагается целевая аудитория? – Углов, буквально завалил Антона всевозможными вопросами.
– Так, Андрей Владимирович, давайте все по порядку. Прежде всего, давайте определимся с целью. Итак, что мы хотим?
Обсуждая новую идею Антона, они просидели в агентстве до позднего вечера, а утром, едва встретившись, вновь засыпали друг друга, скопившимися за ночь, вопросами, ответами, новыми «За» и «Против». Собственно, никаких существенных «Против» и не было. Были лишь некоторые опасения относительно правильного позиционирования нового печатного издания на местном рынке. Нужно было не просто интуитивно угадать, а, по возможности, с достаточной степенью точности спрогнозировать в какой нише новое издание будет себя чувствовать наиболее комфортно. И в этом и состояла основная трудность, поскольку без этого все дальнейшие разговоры о журнале оставались просто разговорами, не переходящими в плоскость практических решений. Однако высказанная Антоном мысль плотно засела в мозгу Углова, и, хотя и не дала моментальных ростков, но будучи регулярно удобряема раздумьями по этому поводу, можно было не сомневаться, что вскоре жители города увидят на автозаправочных станциях, в торговых центрах, а кто-то и в своих почтовых ящиках новый глянцевый журнал.
Последний день своего пребывания на работе перед декретным отпуском, Юля решила отметить небольшим чаепитием. Правда, кроме чая, и обязательного в таких случаях торта, присутствовали и более крепкие напитки, но в связи с их незначительной крепостью, а также со значимостью повода Андрей Владимирович решил закрыть на это глаза, тем более, что все это происходило в самом конце рабочего дня. Юля, как заправская хозяйка, наделала три огромные тарелки бутербродов. Были там и простые бутерброды с ветчиной и сыром, были со шпротами и лимоном, на кусочке обжаренного белого хлеба, украшенном листиком салата, а также жареный на душистом подсолнечном масле черный хлеб, натертый чесноком, и покрытый тонким кусочком деревенского копченого сала. Глядя из своего угла, как она сноровисто сервирует стол, Андрей Владимирович отметил существенную разницу, с тем моментом, когда около трех лет назад он поручил ей вместе с Антоном и Олей накрыть стол к Новому году. Тогда, покуда не пришла Александра, они так и не смогли ни расставить тарелки, ни порезать колбасу. Проходящая мимо Саша, видя, что он исподволь наблюдает за хлопочущей у стола героиней праздника, наклонилась и тихо шепнула, кивнув головой на Юлю. – Растут люди.
– Да. Настоящая хозяйка.
В этот момент, поскользнувшись на мокром полу, Юля сделала невольное резкое движение, и вылетевшая из ее рук тарелка, с треском врезавшись в потолок, обдала ее и весь праздничный стол россыпью крупных и мелких осколков.
– Ой, – произнесла Юля, поглядывая на вмятину в потолке и одновременно вытряхивая из волос застрявшие глиняные кусочки. – Антон, возьми, пожалуйста, совок и веник, и подмети пол, а я пока со стола сотру, – тут же скомандовала она таким тоном, как будто это Антон устроил весь этот беспорядок, а ей теперь приходится все исправлять. В этот момент она напомнила Углову девочку Мальвину, отчитывающую Буратино, за пролитые на бумагу чернила. Такая же серьезная и такая же категоричная. Казалось, вот сейчас она позовет пуделя Артемона, чтобы тот запер нашкодившего мальчишку в темный чулан. И почему-то Андрей Владимирович представил в роли верного пса себя. Вот сейчас Юля обернется, и прикажет – «Отведите этого несносного Антона в чулан». И в самом деле, Юля обернулась, и, найдя взглядом Андрея Владимировича, бодро доложила, – Тарелку кокнула. Это к счастью. Сейчас Антон все уберет. Андрей Владимирович вскинул по направлению к Юле руки, с открытыми вперед ладонями и кивнул головой, словно показывая, что все нормально, и его это, никоим образом, не беспокоит. Юля радостно улыбнулась, словно ребенок, которого не поругали за только что совершенную шалость, и, обернувшись к Антону, прикрикнула, – Ну где ты там? Давай быстрее. А то Андрей Владимирович ругаться будет, – после чего снова повернулась к Углову и улыбнулась открытой, подкупающей своей непосредственностью, улыбкой. Ему оставалось только улыбнуться ей в ответ.