– Да, уж детишки, – рассмеялась Саша. – Но все равно они такие прикольные, пока маленькие. Вот у Юли тоже мальчик будет. Будет его нянчить теперь.
Она сказала это с такой нежностью, но почему-то так грустно, что Андрею Владимировичу стало не по себе.
– А вы с Мишей?
– Что мы?
– Вы не собираетесь детей заводить? Пора бы, наверное, уже и подумать.
Саша промолчала.
– Или уже подумали? – Андрей Владимирович игриво поглядел на Сашу.
– Нет, еще думаем, – Саша улыбнулась тихой мягкой улыбкой.
– Странно, – продолжил Андрей Владимирович, – ты с такой любовью говорила о детях. Но, с такой грустью. – И тут его словно осенило. – Или не получается? – он с трепетом глядел на Сашу, ожидая ответа.
– Не получается, – ему показалось, что Саша свободной рукой смахнула слезу. Несколько шагов она шла молча, видимо решая продолжать или нет этот тяжелый для нее разговор. – Уж, какие анализы только не сдавали, – наконец нарушила она молчание, явно желая выговориться. – Сначала я все прошла. У меня все в порядке. Потом Мишу послала. У него тоже все в норме. Вот так. Все здоровы, а детей нет, – она опять замолчала. Андрей Владимирович был поражен ее искренностью. Другая бы промолчала, или ушла от ответа. Он хотел как-то ее утешить, ободрить, но не находил нужных слов.
– Ну ничего, – наконец выдавил он из себя кажущиеся такими плоскими, такими бездушными и ненужными сейчас, слова. – Еще получится. Может витаминки какие попить, может подлечиться чуть-чуть. Ты не переживай. Все еще будет у вас хорошо.
– Да я уж какие только витаминки не пью. А подлечиться? От чего лечиться, если мне все говорят, что я здорова? – в ее голосе сквозило раздражение. Андрей Владимирович и сам был не рад, что вылез со своим языком. – Да вы тоже не расстраивайтесь так, – взглянула она на притихшего директора. Таким ей еще не доводилось его видеть. Обычно энергичный и остроумный, сейчас во всех его движениях проскальзывала какая-то неуверенность, и был он похож не на строгого официального начальника, а скорее на отца, которого очень расстроила непутевая дочь. – Я, вас, наверное, обидела? – она дернула его за руку, побуждая обернуться, чтобы заглянуть ему в глаза.
– Что ты, совсем нет. Просто я очень переживаю за тебя.
– Ну вот, вам еще моих проблем не хватало, – она постаралась улыбнуться и нарочито бодрым тоном сделала себе установку, – Все у нас будет хорошо. Не переживайте.
Последующий путь они проделали, рассказывая друг другу разные забавные истории. Он – про смешные случаи в школе, пересказанные ему Катей, она – про веселые моменты из ее жизни. Оба они старались больше не касаться «детской» темы.
Проводив ее до дома, он тепло пожал ее маленькую, обтянутую кожаной перчаткой, руку, а потом, не удержавшись, поднес ее пальцы к своим губам и поцеловал. Она не отняла руки, не удивилась. В ее глазах читалось понимание.
– Спасибо тебе, – Андрей Владимирович смотрел в ее широко раскрытые глаза.
– За откровенность? – казалось, в ее словах сквозила горькая усмешка.
– За все.
– И вам, Андрей Владимирович, спасибо, – она уже взяла себя в руки и по интонации было невозможно догадаться, что она имеет ввиду.
– За сочувствие? – он старался по ее лицу прочитать ее чувства.
Она грустно улыбнулась, оценив его шутку, и, не ответив, открыла невысокую калитку и заспешила по устланной листьями тропинке к дому. Секунду постояв, он повернулся, чтобы уйти.
– За все, – на миг показалась из дверного проема ее точеная фигурка, и дверь захлопнулась.