орону оврага. Вопреки его ожиданиям лес здесь не был ни светлым, ни редким. Высокие деревья стояли сплошной плотной стеной, а все пространство между ними занимал непроходимый кустарник и густой валежник, не давая возможности зайти внутрь. Влево, вдоль склона только что преодоленного оврага, шла еле заметная тропинка, и Андрей Владимирович решил пойти по ней, надеясь, что ему рано или поздно удастся найти грибное место. Действительно, через некоторое время он обнаружил растущий прямо на тропинке красноголовый подосиновик, что говорило о том, что грибники еще сюда не забредали. Потом еще два, а потом еще один. Так, никуда не сворачивая, он умудрился насобирать невдалеке от тропинки с треть ведра, втайне надеясь вернуться к своей жене в роли победителя с полным до краев ведром. Постепенно тропинка стала забирать вправо, а местность пошла под уклон, так, что Андрей Владимирович скоро снова оказался на дне оврага, где также обнаружил ручей, но текущий уже в другую сторону. Пройдя вдоль по его течению, он тем же способом перебрался на другую сторону, и взобрался по крутому склону наверх. Выбравшись из оврага, он снова углубился в лес. Пройдя некоторое расстояние, и не найдя абсолютно никаких грибов, он уже решил возвращаться, когда услышал впереди себя смутный шум воды. Влекомый любопытством, он поспешил на шум, и, спустившись в очередной овраг, обнаружил на его дне довольно широкий поток, перепруженный бобровой плотиной. Притаившись, Андрей Владимирович некоторое время наблюдал за действиями двух бобров, аккуратно и методично штопавших свое детище. Городской человек может редко наблюдать такие откровения живой природы, поэтому все ему было интересно, все в новинку. Наконец, в достаточной мере насладившись увиденным, он пустился в обратный путь. Чтобы сократить время, Андрей Владимирович решил не повторять всех своих зигзагов, а, приблизительно сориентировавшись, как ему подсказало его внутреннее чутье, взял прямое направление. Выбравшись из оврага с бобровой плотиной, он по диагонали пересек участок леса и, как и ожидал, обнаружил второй овраг, а на его дне поваленное дерево. Правда, Андрей Владимирович не учел, что теперь ему придется взбираться на ствол с его тонкой стороны, что было сделать совсем непросто. Потратив массу усилий и просыпав половину грибов, Андрей Владимирович все же взобрался на качающийся под ногами ствол. Не успел он обрадоваться, как обнаружил новую трудность. Теперь ветви дерева шли не по ходу, а были направлены ему в лицо. Цепляться за них было крайне неудобно, в то же время сами ветви то и дело норовили попасть ему в глаза, зацепить за ручку ведра, стараясь вырвать добычу из рук грибника. Кое-как перебравшись на противоположную сторону, Андрей Владимирович тяжело спрыгнул на землю, но коварный сырой склон сыграл с ним злую шутку. Ноги его поскользнулись, поехали назад, и он со всего маха ударился коленями о землю, в то же время ведро, которое он держал в правой руке, с силой треснулось дном о склон оврага, так что пластмассовая ручка с хрустом отломилась, вырвав из ведра куски пластмассы. Выругавшись на собственную невнимательность, на мокрый склон, и на производителя таких хрупких ведер, Андрей Владимирович начал долгий и мучительный путь наверх. Не желая оставлять с таким трудом добытые трофеи, он держал ведро за край одной рукой, в то время как другой старался уцепиться за ближайшие кусты. Когда, наконец, выбравшись из оврага, он огляделся и перевел дух, удивлению его не было предела. Вместо ожидаемого леса, и последнего оврага, через который ему предстояло перебраться, прежде чем предстать перед любимой супругой, он увидел перед собой вырубленную лесную делянку, уже начавшую зарастать молодой порослью. Не веря своим глазам, он прошел ее насквозь, все еще рассчитывая выйти к оврагу, хотя, может быть и в несколько другом месте, но местность была ровная, без малейших следов понижения. Начавшийся дальше лес отличался от того бурелома, через который ему пришлось продираться ранее. Кустов почти не было, деревья стояли широко, и под ними, то тут, то там виднелись коричневые шляпки подберезовиков. Поначалу Андрей Владимирович сорвал пару штук, но тревожное, пока неосознанное чувство гнало его вперед, так что вскоре он перестал обращать внимание на грибное изобилие. Он прошел еще немного вперед, потом вернулся назад, забрал чуть левее, и снова попробовал отыскать последний овраг. Спустя какое-то время бесполезных блужданий и кружений он вдруг внезапно осознал, что уже не идет, а почти бежит, не разбирая дороги, продираясь напрямую сквозь густые заросли кустов. Руки его были в грязи. В волосах, серой паклей, застряла свалявшаяся паутина, широко раскрытые глаза рыскали по всем направлениям, ища малейший намек на обратный путь, сердце, как паровая машина, звонко и часто стучало в груди, наполняя все тело горячей пульсирующей кровью и неприятным чувством зарождающейся паники. Он понял, что должен немедленно остановиться и принять какое-то взвешенное решение. «Телефон! У него же есть телефон!» – Он достал аппарат, и попробовал позвонить жене, чтобы та не волновалась. Но, к своему ужасу, обнаружил, что связи в этом глухом углу нет. Они отъехали достаточно далеко от города, и теперь на дисплее не было ни одного деления, указывающего на близость базовой станции. Засунув бесполезную здесь трубку в карман, он попытался снова сориентироваться, но вскоре понял, что потерял всяческое представление о своем местоположении и направлении. Оглядевшись, и увидев среди деревьев некоторый просвет, он решил двигаться в ту сторону, рассчитывая выйти на лесную просеку или может быть даже заброшенную дорогу. Пройдя в выбранном направлении метров двести, он неожиданно оказался на краю оврага. Никакого открытого места не было и в помине, а ощущение просвета было вызвано тем, что деревья, спускаясь вниз по склону, открывали часть неба, что издалека он и принял за лесную просеку. Какой это был овраг, первый, второй, или третий – с бобровой платиной, он не имел ни малейшего понятия. Постояв на краю, он решил все же перебраться на другую сторону. Почти уже выбравшись по крутому, усыпанному мокрыми листьями склону он неожиданно поскользнулся и выронил ведро, которое, вертясь и подпрыгивая, весело устремилось вниз, разбрасывая во все стороны собранные грибы. Подпрыгнув в очередной раз особенно высоко, оно врезалось в стоявшее на пути дерево, и, расколовшись, осталось лежать около него огромным раскрытым красным цветком. Спускаться за ним было бесполезно. Обессиленный путник еще стоял на краю оврага, глядя на потерянные трофеи, когда крупная капля дождя ударила его по козырьку бейсболки. Андрей Владимирович поднял голову, и тут же вторая капля ударила его по щеке, и, подобно слезе, скатилась влажной змейкой по шее за воротник. Впору и правда было заплакать. Внезапно ветер стих, и в наступившей тишине Андрей Владимирович услышал вдалеке шум падающей воды. Пойдя на этот звук, он увидел в широком овраге бобровую плотину, с уже знакомыми ему обитателями. Сориентировавшись, он отыскал место, с которого три часа назад наблюдал за бобрами, и, убедившись, что это именно то место и именно та плотина, развернулся и пошел назад тем же путем, каким сюда и попал. Замечая малейшие признаки: сломанную ветку; примятую траву; чуть заметную лесную тропинку или приметное дерево, он вышел ко второму оврагу, а затем, перебравшись через него, и пройдя влево, нашел место, где он выбирался из первого оврага, и, преодолев последнее препятствие, вскоре вышел к спрятанной в сосняке машине. Катя сидела возле машины, отмахиваясь от комаров срезанной и очищенной от коры ореховой веточкой, на конце которой было оставлено несколько зеленых листьев. Рядом с ней стояло полное ведро грибов. Еще куча грибов была упакована в старую брезентовую ветровку.