Поднялось еще несколько рук, Андрей Владимирович, видя, что закончить быстро не получается с тревогой посмотрел на часы и развел руками. – Вижу вопросов много, сегодня нам все равно их все не решить. Давайте отложим до понедельника, а то неудобно, люди нас ждут. А вы пока за выходные подумайте, вопросы накидайте, чтобы мы в понедельник их быстренько смогли обсудить, хорошо?
Все зашуршали бумагами, убирая их по папкам и портфелям, затем с грохотом отодвигаемых стульев начали не спеша вставать и выходить из кабинета. Когда Андрей Владимирович остался один, в дверь просунулась голова тети Маши.
– Андрей Владимирович, я приберу тута, покудова все разошлись? – И, не дожидаясь его разрешения, она деловито прошмыгнула в кабинет с ведром и шваброй.
– Тетя Маша, а что вы сами-то? Уборщицы что ли нет?
– У нее поди тоже работы нынче хватит, мусор за вами разгребать опосля гулянки. Ну-ка, ножки-то подыми, я тута протру по-быстренькому, – деловито скомандовала тетя Маша, возя шваброй с мокрой тряпкой под столом директора. Андрей Владимирович едва успел поднять ноги.
– Ну подождите, я хоть выйду, только бумаги в стол уберу, – Углов сгреб в охапку лежащие на столе бумаги и попытался засунуть их в верхний ящик. Несколько листков упали и прилипли к мокрому полу. – Мария Ивановна, ну вы хоть бы от двери пока начали, – взмолился директор, пытаясь поддеть ногтем, приклеившийся намертво, лист. Та, отставив в сторону швабру, выпрямившись и подбоченясь, сверху вниз взглянула на склонившегося в неестественной позе Углова.
– Ну мил человек, ты даешь! Это как же я начну от двери-то мыть? Мне ж потом придется по чистому полу назад возвращаться. А я летать не умею. У меня крыльев-то нету.
Андрей Владимирович, не оставляя попыток отлепить от пола документы, через плечо попытался взглянуть на Марию Ивановну. В своей величественной позе она напомнила ему статую Посейдона. Только вместо трезубца, в ее руке была швабра, а вместо морской пучины у ног – пластмассовое ведро с грязно-коричневой водой. Видя попытку директора что-то ей возразить, она успокоительно махнула ему рукой. – Ну, ну, ты не торопись, я покаместь воду поменяю, – и, прислонив швабру к столу, она подхватила ведро и удалилась из кабинета.
Подобрав и кое-как обтерев тыльной стороной ладони бумаги, Андрей Владимирович решил все же немного их разобрать, прежде чем засунуть в стол. Он торопливо просматривал содержимое листков и складывал их в небольшую стопку, время от времени вставляя внутрь отдельные листы, или меняя порядок их следования. Уже убирая рассортированные листы в отдельную папку он услышал через открытую дверь громкий голос тети Маши, которая давала кому-то указания вести себя хорошо на предстоящем празднике: фантики под столы не кидать, из хлопушек не стрелять, и вино на пол не проливать, потому как все это потом ногами по всей комнате развезется, прилипнет, а уборщицам как будто делать больше нечего, как конфетти от пола отскабливать, да фантики из углов выметать. Андрей Владимирович только улыбнулся, услышав столь знакомые ему командные нотки в голосе старого человека, – Молодец все-таки тетя Маша, умеет всех построить, и ведь что самое интересное, все ее слушаются, хотя должность у нее не слишком высокая. То ли командир уборщиц, то ли начальник вахтеров и сантехников. В общем, умывальников начальник и мочалок командир, как говорит про нее Антон. Когда-то давно, она работала вместе с Угловым в одном рекламном агентстве, выполняя схожие функции. Правда тогда в ее подчинении никого не было. Она сама в одном лице была и уборщицей, и вахтером, и ночным сторожем. И уже тогда она была на пенсии. И было это восемь лет назад. Сколько же ей лет теперь? Выходило, что около семидесяти. Но по своей энергии она могла бы дать фору многим молодым. Потом, когда Андрей Владимирович открыл собственную фирму, он на некоторое время потерял ее из виду. Но пару лет назад, встретив ее случайно летом на зеленом базарчике, очень обрадовался, и одновременно огорчился, увидев, как постарела и пообносилась некогда боевая тетя Маша. Ее надтреснутый, но от того не менее громкий голос он услышал из соседнего торгового ряда. Тетя Маша торговалась с продавцом зелени – молодой дородной бабой лет тридцати пяти, уверявшей старую женщину, что вырастила все на своем собственном подворье, без нитратов и пестицидов, удобряя лишь одним чистым навозом, и поэтому в ее зелени содержатся особо полезные витамины и никакой химии.