– Андрюшка, чего у колеса разлегся? Ну-ка дуй домой, а то не ровен час задавлю.
Андрюшка нехотя вставал, а Волга, стрельнув выхлопной трубой и выпустив сладковатую струйку голубого дыма, срывалась с места, унося на своих колесах тайны зазеркального мира.
Вот и сейчас Андрей Владимирович, приостановившись у витрины магазина, с удивлением разглядывал отражение знакомой улицы. Заключенное в рамку витрины, и чуть искаженное зеркальной поверхностью стекла, оно казалось огромной картиной, вывешенной на всеобщее обозрение. Отраженная улица казалась значительно шире, чем была на самом деле. Изображение было более контрастным, так что мелкий серый мусор терялся в глубоких тенях деревьев, тут и там черными пятнами, разлитыми по пыльному асфальту. Сам асфальт казался ровным, только что положенным, без вспученностей и трещин. Так, что вся улица выглядела более чистой и новой. И если все недостатки скрывались в тенях, то свежая зелень листвы, напротив, выставляла себя напоказ, будучи буквально пронизанной светом. Яркие солнечные зайчики играли на ее поверхности и в глубине крон, придавая живость изображению, превращая обычную статичную картину в волшебное зазеркалье.
Глядя в глубину отражения, Андрей Владимирович внезапно обратил внимание на весьма любопытную фигуру, находящуюся на противоположной стороне улицы, возле автобусной остановки. Это был человек высокого роста, средних лет, и крепкого телосложения, со светлыми, почти белыми, или может быть даже седыми волосами, спадающими мягкими волнами на его широкие плечи.
Откуда он взялся, Андрей Владимирович заметить не успел. Может, сошел с только что отъехавшего автобуса, а может, вышел из-за остановочного павильона. Хотя вполне возможно, что Андрей Владимирович поначалу просто не обратил на него внимания, так как человек стоял неподвижно, и только сейчас пошевелился, проведя рукой по лицу, словно поправляя прядь упавших на глаза волос. Но привлекло внимание Андрея Владимировича не внезапное появление человека, и не его высокая фигура, а его одежда. Одет он был в какую-то светлую, широкую, по виду сделанную из грубой ткани, не то рубашку, не то робу, доходящую почти до щиколоток, и подпоясанную на поясе серебристым ремешком, длинные концы которого спускались от талии, почти до середины бедра незнакомца. Из-под края робы, когда она колыхалась под ласковыми порывами весеннего ветра, можно было угадать кожаные сандалии с длинными, оплетенными вокруг голеней ремешками. Дополнял картину серый, длинный, наброшенный на плечи, то ли плащ, то ли просто накидка. Покоясь на плечах и скрывая под собой руки, накидка ниспадала почти до земли, распадаясь на груди двумя широкими длинными крыльями, отороченными по краю более темным узором. По виду незнакомец был похож то ли на сказочного певца-Баяна, то ли на древнерусского князя. Только в одном случае, ему недоставало гуслей, а в другом – украшенного драгоценными ножнами княжеского меча и золотого остроконечного шлема. В тот самый момент, когда Андрей Владимирович обратил внимание на странную фигуру, человек выпростал руку из-под накидки и взмахом руки, то ли поприветствовал стоящего к нему спиной Андрея Владимировича, то ли просто поправил сбившуюся на глаза прядь волос. Тут же внезапный порыв ветра подхватил и неторопливо развернул край его плаща. И в ту же секунду Андрею Владимировичу показалось, что это не накидка, а серые огромные крылья, доселе сложенные за спиной незнакомца, а проходящий по краю узор, оказался и не узором вовсе, а большими темно-серыми перьями. Казалось, еще миг, и он, освещаемый золотыми солнечными лучами, воспарит в вышине, над старым городом. Иллюзия была настолько полной, что Андрей Владимирович невольно обернулся, желая то ли подтвердить, то ли развеять свое наваждение. Однако не вовремя подошедший к остановке автобус скрыл незнакомца, а когда железная коробка, дребезжа и извергая, словно сказочный дракон, черные, вонючие клубы дыма, отъехала, остановка была пуста. Сказка исчезла. Андрей Владимирович еще с минуту смотрел на пустую, опять ставшую узкой и пыльной обыденную улицу, а затем снова взглянул в зеркальную витрину, из которой на него смотрел средних лет подтянутый человек. «Бывает же», – подмигнул он сам себе, и, оставшись довольным увиденным, мурлыкая что-то под нос, быстрой пружинящей походкой направился к небольшому летнему кафе, расположившемуся в тени нескольких высоких, раскидистых деревьев.