Я вернулся домой. Проходя через комнату, я мельком посмотрел в трюмо. Усталый благородный взгляд, мудрый лоб - я был доволен своим внешним видом. Дальше я включил компьютер и углубился в работу. Спустя час или около того мне позвонили и я включил видео. Собеседник видел меня именно таким, каким видел себя и я сам - чуть ироничным,
достаточно интеллигентным. И тут, случайно скосив глаза, я увидал отражение этого образа в трюмо. Мне стало как - то не по себе - в трюмо отражалась рожа кретина с доверчивыми глазами, полными надежды на лучшее. Я извинился, прервал разговор и подошел к трюмо.
Нет, все было в порядке, лицо было мое. Что же это? Показалось? Или, как говорит Сергей
Иванович «ошибки убрали друг друга?» Для успокоения, я занялся осмотром и приведением в порядок лыж, хотя по календарю для них было рановато.
Ночью, часа в три я встал. Анна спала, завернувшись по макушку в зеленое одеяло, так, что был виден только пучок волос. Но я не мог терпеть - мне нужно было взглянуть. Я подошел к трюмо, и, повернув его тихонько, чтобы отразилась кровать, включил компьютер. На кровати лежало нечто похожее на толстую гусеницу. Что за дрянь! Я взял стоящую у стены лыжную палку - я так и не убрал лыжи с вечера - и осторожно, глядя в трюмо, потыкал ею в гусеницу. Гусеница пошевелилась и замерла. Она казалась мягкой и теплой, а с одного конца у нее торчал пушистый хвостик. Я потыкал еще и еще - гусеница извивалась и сворачивалась клубком. Изо всех сил я всадил палку в зеленый бок - оттуда потекла черная жижа. Я выскочил на кухню, включил свет. Брезгливо осмотрел лыжную палку, но она была сухой.
До утра я сидел на кухне и отгадывал «судоку».
Утром на кухню вышла Анна. Глаза ее были припухшими, но даже такая она была необыкновенно хороша собой. - Ужасно спала сегодня,- сказала она,- как будто меня всю ночь
палкой били. Милый, а ты мне кофе сварил, спасибо. И она чмокнула меня в щеку своими
МЯГКИМИ И ТЕПЛЫМИ губами.
Мысли об ошибках, которые «убирают друг друга», непрестанно крутились в моей голове. «Тут что-то не так, дело не в компьютере, все гораздо проще»,- томила меня
смутная догадка. Я подошел к трюмо и взглянул - все как обычно. И вдруг я на секунды прищурился - так, как я щурюсь, занимаясь с компьютером. Из зеркала чуть не высунулась
знакомая уже рожа кретина. Я отшатнулся. Значит, чтобы видеть, нужно правильно смотреть. Хорошо бы тогда знать - где истина?
Минут десять я сомневался, наконец, решение пришло само собою. «Вот наши отцы - учителя, те, кто печется о жизни моей, кто объясняет мне, недалекому, что для меня благо и что зло. Их полный достоинства вид, их мудрые лица, неторопливые, исполненные значимости речи, - вот отличная проверка для этого зеркала!»
Я порылся в программе передач, нашел нужную и включил изображение. Затем поправил трюмо и, робея и томясь от нехорошего предчувствия, посмотрел в зеркало.
Картина, достойная кисти Босха, ослепила и оглушила меня на мгновение. Я увидал отечные, испитые лица с мешками под глазами от непрерывных оргий, Оскаленные желтые клыки с падающими каплями пенистой слюны, услышал жуткий ведьмин визг, казалось, это шабаш. И скоро он достигнет своей кульминации, и все эти господа займутся свальным блудом. Я отскочил от трюмо, проклиная дрянь и мерзость таких вот «прозрений», выключил комп.
Трюмо это и сейчас еще стоит на продаже - я ходил, проверял. Когда я проходил мимо, я отворачивался в сторону, чтобы как-нибудь ненароком не взглянуть в старое зеркало - все - таки знать истину - непосильное бремя.
У меня радость и забота, но по порядку. После трех месяцев поисков я нашел, наконец, работу. Работа в офисе крупной тепловой компании. В наших широтах тепло всегда в цене, - естественно, я ухватился за нее, тем более что занимать деньги было уже негде.
Шеф моего отдела производил впечатление очень выдержанного, корректного человека. Он сразу ввел меня в курс дела. «Если что не ясно, Федор Иванович вам все расскажет», - добавил он. Я оглянулся - мне приветливо улыбался пожилой, как мне показалось, мужчина с довольно измученным лицом. «Федор Иванович, понятно»,- отметил я. В обед, спускаясь в кафе, я столкнулся с Федором Ивановичем, несшим пакетик с кефиром и булочку. Мы кивнули друг - другу как знакомые.- А вам, простите, сколько лет?- неожиданно спросил он. Я ответил.