Другая же сторона трагедии — в самом народе, в угнетенных людях: нельзя быть «подневольной» душой и рожать детей, считать себя человеком. Показателен в этой связи еще один диалог Степана с Матвеем. На вопрос Разина «а разобьют нас <…> на чью душу вина ляжет?» Матвей отвечает: «На твою. Только вины — то опять нету — горе будет. А горе да злосчастье нам не впервой. Такое — то горе — не горе, Степан, жить собаками век свой — вот горе — то. И то ишо не горе — прожил бы, да помер — дети наши тоже на собачью жись обрекаются. А у детей свои дети будут — и они тоже. Вот горе — то! Какая ж тут твоя вина? <…>» (с. 140).
Казачий атаман поднимается на «большую войну» не только с боярами, но и с самими угнетенными людьми, поднимается на борьбу за их души: «<…> Так жить больше не дам! Сами захочете — не дам!» (с. 256). И эта грань трагедии разинского восстания аллюзивно ориентирована на нашего современника, созвучна словам Ф. Абрамова о том, что «сегодня пассивность и равнодушие стали национальным бедствием, угрозой существованию страны»[237].
Исторический герой Шукшина мучительно и болезненно ищет ответ на вопрос, поставленный еще в рассказе о разинском восстании: «Что нужно делать?» (рассказ «Стенька Разин»). Медленно и трудно приходит к мысли: «<…> надо дело делать <…>» (с. 241).
И словно звучат гаврилинские «перезвоны»[238] шукшинских произведений. Заканчивается рассказ «Стенька Разин»:
душевная гармония и «спокой» приходят к героям в ночь «до третьих петухов». И тогда невольно вспоминаются заключительные слова героя повести — сказки Ивана — дурака, призывающего в финале: «Нам бы не сидеть, Илья! Не рассиживаться бы нам!». Снова и снова продолжает взывать больная душа шукшинских героев: «Надо дело делать…». И откликается на призыв Ивана — дурака все тот же Стенька Разин: «А пошли на Волгу! Чего сидеть?! Сарынь!».
При всей значимости исторического романа «Я пришел дать вам волю», следует отметить, что он не поставил последнюю точку над i, не разрешил сомнений писателя относительно проблем современного мира, не дал ответа на «больные вопросы», мучившие писателя. Образ Степана Разина, созданный Шукшиным, при всей эмоциональной яркости и четкости, противоречивой цельности и устремленности к внутренней спаянности характера атамана — казака, не смог заслонить образы «простых мужиков», созданных в рассказовом творчестве. Уже после написания романа Шукшин продолжает работать в малом жанре, создает рассказы на современном материале, в которых сложные противоречия «русской души» не только не стали выглядеть слабее (после их осмысления на историческом материале), но выявились еще более драматично. В последнем прижизненном сборнике рассказов «Характеры» писатель продолжает обращаться к экзистенциальным вопросам — о смысле жизни, о душевной тоске, об отсутствии праздника души, о «посторонности» человека в сегодняшнем мире. Писатель стремится постичь до конца и высказать наконец «последнюю правду» о мире и современном человеке. По мнению Илюшиной, «идею „Характеров“ во многом определяет выражение постоянного страха потерять человеческий облик, утратить суть человеческого, опрокинуться в мир хаоса, абсурда, звериной логики выживания»[239]. Обобщенный образ современного человека, созданный Шукшиным в последнем сборнике, глубинная суть его характера отражает трагизм распада патриархального крестьянского (и шире — национального) мира, миропонимания и миросозидания. Трагическая тональность голоса художника все более ощутима. Исторический образ Степана Разина не обеспечил «гарантий» оптимистического взгляда художника на будущее, не смог «перевесить» в споре «идеального» (прошлого)[240] и «реального» (настоящего).
«Неспокойная совесть», «горький разлад с самим собой из — за проклятого вопроса „что есть правда?“», «гордость» и «сострадание судьбе народа» (с. 381) слышатся в каждом произведении Василия Шукшина. За каждым словом, образом, деталью стоят мучительные раздумья автора — писателя, гражданина, человека. За характерами и героями встает образ самого художника.
238
«Перезвонами» названо музыкальное произведение А. Гаврилина по мотивам прозы В. Шукшина.
239
240
Хорошо известны слова Н. Бердяева о том, что «нам свойственно идеализировать прошлое».