Специалист по творчеству Горького, защитивший кандидатскую диссертацию по теме «Роман М. Горького „Жизнь Клима Самгина“ и история русской общественной мысли конца XIX — начала XX вв.» (1952), Синявский компетентно констатирует: «Горький, писавший в советские годы в основном о дореволюционном времени, большинство своих романов и драм („Дело Артамоновых“, „Жизнь Клима Самгина“, „Егор Булычев и другие“, „Достигаев и другие“) заканчивал картинами победоносной революции, которая была великой промежуточной целью на пути к коммунизму и конечной целью для старого мира» (c. 22).
Иронические ноты наррации Терца не ускользают от внимания реципиента, одновекторность аргументации в эссе очевидна, но «революционный период» развития литературы соцреализма в своих опорных доминантах очерчен исследователем если и непоследовательно, то перспективно.
Ожидаемо, что в историческом «обзоре» литературы соцреализма Терц первым называет имя Максима Горького. По наблюдению историка от — литературы, «Мать» Горького — это роман «о превращении темной, забитой женщины в сознательную революционерку» (c. 24), «написанная в 1906 году, эта книга считается первым образцом социалистического реализма» (c. 24). Сегодня подобная точка зрения многократно и весомо оспорена[293], доказана ее несостоятельность, но важно, что для Терца — исследователя репрезентативны знаковые тексты советской литературы и первый среди них — горьковская «Мать».
В ряд пред — соцреалистических произведений советской литературы Терц ставит и «Мещан» (1901) «самоуверенного и прямолинейного» (c. 25) Горького, герои которого отличаются «способностью поучать окружающих и произносить пышные монологи по поводу собственной добродетели» (c. 25). Согласно автору эссе, «крикливые декларации» героев Горького «претенциозны», «красивые фразы» отдают хвастовством (c. 25).
Сентенция одного из героев пьесы «Мещане» — «Только люди безжалостно прямые и твердые, как мечи, — только они пробьют…» (c. 32) — становится для Терца исходной точкой для портретирования образа положительного героя советской литературы.
По Терцу, еще «в 1901 году <…> он <Горький> набросал первую схему положительного героя и тут же обрушился на тех, кто „родился без веры в сердце“, кому „ничто, никогда не казалось достоверным“ и кто всю жизнь путался между „да“ и „нет“: „Когда я говорю — да или — нет… я это говорю не по убеждению… а как — то так… я просто отвечаю, и — только. Право! Иногда скажешь — нет! я тотчас же подумаешь про себя — разве? а может быть, — да?“ („Мещане“)» (c. 41).
По выражению Терца, этим людям (героям), вызывавшим раздражение Горького «уже своей неопределенностью», «буревестник революции» крикнул «Нет!» и назвал их «мещанами» (c. 41): «В дальнейшем он до предела расширил понятие „мещанства“, свалив туда всех, кто не принадлежал к новой религии: мелких и крупных собственников, либералов, консерваторов, хулиганов, гуманистов, декадентов, христиан, Достоевского, Толстого…» (c. 41–42), потому что (с иронией добавляет Терц) «Горький был принципиальным человеком, единственно верующим <в коммунизм> писателем современности» (c. 42).
Терца не ограничивает хаотичность и алогизм приводимой им аргументации, нарратор — эссеист с видимой очевидностью выпрямляет тенденцию и выстраивает динамику доказательств так, чтобы выразительнее обрисовать «фикцию» и «миф» соцреализма.
В ряду типологически значимых текстов соцреализма у Терца оказывается и «Педагогическая поэма» (1933–1935) А. С. Макаренко, «воспитательный роман, в котором показана коммунистическая метаморфоза отдельных личностей и целых коллективов» (c. 24). В полемике спора Терц опускает то существенное обстоятельство, что написанный еще в 1920 — е годы роман долгое время не принимался к печати, поскольку предложенная в нем система воспитательного процесса «есть система не советская»[294]. Вмешательство Горького и помощь при публикации романа частями в «Литературном альманахе», а не отдельным монографическим изданием остается за пределами аргументации Терца, но подчеркивается движение к цели, борьба с «пережитками буржуазного прошлого в своем [их] сознании», перевоспитание «преступников, вступивших на путь честного труда» «под влиянием партии или под воздействием окружающей жизни» (c. 24).
293
См.: