Владимов начинает повествование в тот момент, когда граница между «раем» зоны и «адом» воли рушится, когда колючая проволока, отделявшая лагерь от государства, снята, когда барак уголовников становится пристанищем комсомольцев — строителей, когда затоптана неприкосновенная пограничная полоса. И если Солженицын изображал лагерную жизнь, Шаламов тяготел к изображению смерти, то Владимов обращается к ситуации «между ними», когда возникает потребность переосмысления и осознания человеческого существования «вспять» (с. 111). Владимов изображает, условно говоря, пост — лагерную жизнь, пытаясь понять, сумел ли советский человек сохранить личностное начало, на которое уповал Солженицын, или оно оказалось раздавленным гигантской государственной машиной, как предполагал Шаламов.
В этой связи доминирующей интонацией повести становится интонация вопросительная, сами же вопросы возникают на страницах произведения в буквальном смысле с первых строк. Речь персонажей насыщена и перенасыщена вопросами. Центральный же вопрос повести, данный в форме утверждения — восклицания, вынесен в эпиграф: «Что вы сделали, господа!».
Маркированным словом в этой цитате становится глагол «сделали», который лейтмотивом проходит через все повествование, опосредует восприятие всех происходящих в повести событий, концентрирует в себе одну из основных идей повествования. Оказываясь семантически близким таким понятиям, как «дело», «работа», «труд», он заставляет по — особому взглянуть на их роль в формировании нового советского человека, на их функцию в условиях социалистического государства.
В рамках повести «Верный Руслан», посвященной изображению будней исправительно — трудового лагеря, заместителем таких традиционных категорий, как «дело», «труд» или «работа», является «служба», так как в условиях лагерной системы «трудиться», особенно для представителей власти, к которым принадлежит главный герой повествования, значит «служить». На примере судьбы Руслана и связанных с ним персонажей[159] Владимов показывает процесс формирования (дрессировки) служебно — трудовых навыков и их влияния («что сделали») на характер, судьбу и поведение героев.
Обращает на себя внимание то обстоятельство, что Руслан — представитель карающих органов, часть или элемент («винтик») репрессивной системы и apriopi должен вызывать негативное к себе отношение. Тем не менее, во всем его облике, начиная с портретной характеристики и заканчивая обрисовкой характера, автор стремится показать исключительность и «высококачественность» Руслана: он красив, умен, дисциплинирован, исполнителен, ответственен, неистов в службе и верен ей. Откровенно негативная модальность образа собаки — охранника в данном случае уступает место если не целиком восхищенному взгляду на героя, то, по крайней мере, сочувственному отношению к нему.
Один из центральных вопросов, который задает себе Руслан, состоит в следующем: ему «вот что хотелось знать»: эту «высшую породу двуногих», то есть людей — охранников, «нарочно отбирает для себя Служба или же она сама их такими делает (выд. нами. — О. Б.). Собак, ясное дело, отбирают, всех ведь их не с улицы позвали, привезли из питомников, а как с хозяевами — оставалось загадкой…» (с. 28). «Поначалу Руслану казалось, что… хозяева так и родились на свет, но позднее он заметил… заподозрил, что хозяев тоже специально учат» (с. 11).
Служба дрессирует — «делает» — своих исполнителей — собак и людей — такими, какими они ей необходимы — бдительными, исполнительными, дисциплинированными, «верными» и «неистовыми» ревнителями порядка, «правил» (с. 17). В конечном счете оказывается, что труд в лагере — не «дело чести, доблести и геройства», как гласил горьковский лозунг на воротах лагерей, а «восторг повиновения» (с. 13), «замена свободы верностью» (с. 23), бездумное и точное выполнение приказаний и команд. В условиях советской лагерной системы труд, который всегда считался мерилом нравственной ценности человека, оказывается подмененным Службой; понятия «дело», «работа», «мастерство» утрачивают свое исконное содержание, что влечет за собой нравственную деградацию героев, будь то люди или собаки. Процесс этот, наблюдаемый в различных жизненно — социальных «зонах», идет неравномерно, но необратимо. Хозяин, молодой, сильный, крепкий, в прошлом вологодский крестьянин, после службы в лагере, возвращаясь в родные края, не собирается «уродоваться» — работать, но ему «отдохнуть охота», пожить на выслуженную пенсию (с. 28). Стюра и Потертый, вольная женщина и бывший заключенный, не подчиняются «крестьянскому календарю» — они «…дрыхли, сколько хотели» и «их не трогало…что работа не движется, и что так нелепо, впустую катятся дни» (с. 73). Даже бывшие сторожевые псы, оказавшись на воле, «сочкуют» и «халтурят». Все они, в конечном счете, примыкают или примкнут к разряду «промысловиков — красителей», столь удививших и поразивших Ивана Шухова, гонцов за легким хлебом, оторвавшихся от земли и потерявших навыки трудиться.
159
Художник создает систему параллельных образов: Руслан — Хозяин, Руслан — Потертый, Руслан — Трезорка, Хозяин — Потертый, Потертый — Трезор-ка, Ингус — Главный Хозяин, Ингус — Инструктор и другие, которые взаимодействуют между собой, но их окончательная роль выявляется только относительно главного героя — Руслана.