После Второй мировой уцелевшие европейские евреи буквально бежали в Палестину — иной земли у них просто не было. Однако поначалу английские солдаты неохотно пускали евреев на подконтрольную им территорию. Они уступили только перед страхом массового антибританского террора. На фото: британские солдаты допрашивают эмигрантку–еврейку в Хайфе
Место евреев в обществе всегда было парадоксальным. С одной стороны — это изгои общества, с другой — интеллектуальная элита любого общества, самая активная, самостоятельная и предприимчивая его часть.
С одной стороны — люди без отечества и государственности, с другой — свой язык, самобытная культура, никаких признаков ассимиляции, какому бы мощному давлению евреи не подвергались,
С одной стороны — ограниченная свобода, жизнь в гетто или за чертой оседлости, с другой — имидж космополитичной нации, ни на миг не прерываемая связь с соплеменниками по всей планете.
С одной стороны — отсутствие единого религиозного центра, религиозной иерархии и надзора, с другой — самое догматичное следование религиозным канонам.
И так евреи жили более тысячи лет. За это время другие, более благополучные нации успели родиться, расцвести, достигнуть могущества и умереть, а евреи жили себе по Талмуду, веками не меняя привычного жизненного уклада Правда, у евреев было одно неоспоримое преимущество перед другими нациями. Их невозможно было завоевать и поработить. Много веков евреев спасало также то, что они в большинстве своем жили в правовых государствах, где, по крайней мере, не убивали без причины и культивировали частнособственническое право.
Да, евреи были лишены многих гражданских прав, особенно политических. Однако во многих средневековых городах именно в гетто концентрировались финансовые потоки и деловая активность. Не имея права ночевать за пределами гетто, ростовщик–еврей, тем не менее, мог быть самым богатым горожанином.
Почему, анализируя уходящее столетие, я говорю о средневековых традициях? Да потому что позиционирование евреев в обществе, по сути, не менялось до середины XX века. Пусть исчезли насаждаемые властями гетто, но евреи‑то не разъехались. Они по–прежнему оставались жить на привычных местах, заниматься привычными делами. А особо консервативные правительства (например, в России) до последнего ограничивали евреев в правах на свободный выбор местожительства, не допуская их даже близко к столицам. В результате очень много евреев в начале века жило в Восточной Европе, особенно в Польше, Белоруссии, Украине, Литве.
Евреи никогда не занимались сельским хозяйством, зато владели всеми ремеслами, держали магазины, распоряжались финансами, позже создавали промышленные предприятия и компании. Евреи определяли лицо европейской культуры. Фактически все известные композиторы и музыканты — евреи, то же можно сказать о литераторах, художниках, архитекторах, инженерах. Позже вотчиной евреев стала медицина. Как наиболее грамотная, социально активная и прогрессивная часть населения, евреи были движущей силой революций. Особенно им удалась Октябрьская революция 1917 года в России.
Евреи считаются лучшими в мире ремесленниками и торговцами. «Вы посмотрите на этот мир и посмотрите на эти брюки», — отвечал еврей–портной заказчице, возмущавшейся, что тот шил брюки дольше, чем Господь создавал мир
Евреев в Восточной Европе долгое время не любили как нацию. Умных вообще не любят, В них видели врагов. Частенько случались погромы, и евреи страдали. Однако в мирное время о средневековых мракобесных традициях в общем не вспоминали.
…И вот Гитлер лишил Европу этого народа. Их верность традициям, законопослушность, покорность и сохранение национального колорита сослужили евреям плохую службу, Немцы их всех планомерно уничтожили. Шансов выжить на контролируемой немцами территории у евреев не было. Это, наверное, самое непоправимое и трагичное последствие Второй мировой войны.
Но при этом евреи не перестали играть важной роли в мире. В США евреи одна из самых влиятельных и уважаемых национальных прослоек. Израиль — на протяжении уже полувека — это вообще пуп Земли: вся мировая политика вертится вокруг него. Евреи, создав свою страну, насколько изменили имидж — они перестали казаться беззащитными, по–прежнему оставаясь умными и колоритными.