Таким образом, четкое определение границы культуры в пределах Чечни — дело будущего. Однако эту границу лишь приблизительно можно наметить по линии, идущей от сел. Дуба-Юрт на р. Аргун (Круглов А.П., 1938, с. 5) к селениям Курчалой и Ишхой-Юрт (здесь обнаружены могильники). Далее к пос. Верхний Чирюрт и г. Хасавюрт, затем к г. Махачкале, выше которого памятники культуры мало известны (отдельные находки у ст. Алмало) (Марковин В.И., 1963б, с. 64–67; 1969а, с. 16, 78, рис. 2). Южная граница культуры также довольно условна. За г. Дербентом ее памятники почти неизвестны, однако за р. Самур, уже в пределах Закавказья, сделаны отдельные находки, имеющие поразительное сходство с описанными. Таков сосуд, найденный в Лагодехи и обладающий «сходными чертами с каякентской посудой», такова также керамика из гробниц, открытых у селений Шудух, Пендбад и Баду (Крупнов Е.И., 1940, с. 17). Сосуд каякентско-харачоевского типа с широким развернутым устьем и маленьким дном был обнаружен у ст. Хачмас (Александрович-Насыфи Дж., 1929, с. 262–265, рис. 14, 15), подобного типа керамические обломки известны и из поселения Ибрагим-Халилтепе в Кубинском районе Азербайджана (Нариманов И., Шахвердиев И., 1965, с. 93) и с территории Апшеронского полуострова — возле селений Шувеланы и Мардакяны (Асланов Г.М., 1965, с. 85; Джафарзаде И.М., 1948, с. 90, 91). Отмеченное сходство не ограничивается только одной керамикой. Оно прослеживается и в стиле отдельных групп наскальных рисунков и некоторых сурьмяных и бронзовых изделиях (Крупнов Е.И., 1940, с. 10; Марковин В.И., 1969а, с. 97, 98). Вероятно, сейчас не стоит доводить границы каякентско-харачоевской культуры до Апшерона, но, наверное, не следует также думать, что южные границы культуры четко укладывались в современные пределы Дагестана, не выходя на правый берег р. Самур. Они могли занимать отдельные отроги закавказских нагорий и плоскость, близко подходящую к бассейну р. Самур (карта 7).
Выше уже говорилось о тесной связи каякентско-харачоевской культуры с предшествующим временем. В настоящее время в науке нет иных мнений, а раз данный факт считается доказанным, то возникает необходимость хронологической увязки времени бытования данной культуры с более ранними этапами. К сожалению, сделать это не так просто (Марковин В.И., 1982б, с. 12, 13).
Если вспомнить датировки, предложенные для таких ярких, но более древних памятников, как Гинчи и Гатын-Кале (см. предыдущую главу), то станет ясно, что даже для них нет четких дат. М.Г. Гаджиев датировал Гинчи в 1969 г. временем «не позже конца первой четверти II тысячелетия до н. э. до XII в. до н. э.» (Гаджиев М.Г., 1969а, с. 155); в 1974 г. он доводил его функционирование до «второй половины II тысячелетия до н. э.», а далее, как замечает М.Г. Гаджиев, «была распространена каякентско-харачоевская культура» (Гаджиев М.Г., 1974а, с. 28). Могильник Гатын-Кале В.И. Марковин датировал в 1963 г. приблизительно от 1700 г. до н. э. до 1400 г. до н. э. (Марковин В.И., 1963а, с. 133). Сейчас эти даты в связи с общей тенденцией к удревнению эпохи бронзы Кавказа можно было бы немного углубить. А ведь оба упоминавшихся могильника предшествуют каякентско-харачоевской культуре и связаны с нею, судя по обнаруженному в них материалу.
Напомним те даты, которые относительно недавно были предложены В.Г. Котовичем для древностей каякентско-харачоевского круга. Памятники предшествующего времени («гинчинско-гатынкалинского этапа») он вслед за М.Г. Гаджиевым датирует «первой половиной II тысячелетия до н. э.»; памятники собственно каякентско-харачоевского типа — «третьей четвертью II тысячелетия до н. э.», а древности последующего времени («талгинского этапа») — «последней четвертью II тысячелетия до н. э.» (Котович В.Г., 1978б, с. 74). Помимо этого, им же предложен и еще один наиболее поздний этап («зандакско-мугерганский»), относимый к 1000-750 гг. до н. э. (Котович В.Г., 1978б, с. 62, рис. 2, таблица)[72].
Несколько позже некоторые отмеченные датировки были еще раз уточнены В.Г. Котовичем совместно с О.М. Давудовым. Прежде всего, названия этапов заменены литерными обозначениями. Это этап ПБI (поздняя бронза I, бывший «талгинский этап»), датируемый XIV–XIII вв. до н. э. Его характеризуют могильники Талгинский, Кабартыкутан, Мискинбулак и др.; затем ПБII — XII–X вв. до н. э. К этому этапу относится Мугерганский и другие могильники. Далее следует этап РЖI (раннее железо I–IX — первая половина VII в. до н. э.), уже выходящий за рамки описываемого нами времени (Котович В.Г., Давудов О.М., 1980, с. 41 и след.; см. также: Котович В.Г., 1982, с. 69–104)[73].
72
Название этапа не очень удачно, тем более, что О.М. Давудовым сделана попытка выделить две культуры с подобным наименованием: «зандакскую» и «мугерганскую» (
73
В монографии, изданной в 1982 г., В.Г. Котович использует и эпонимные, и литерные названия этапов.