К данному этапу можно отнести памятники Талги, Мискинбулак (Котович В.М., 1978б, с. 79–93, рис. 1–4), Кабарты-Кутан, Нютюг, Гюхрак (Давудов О.М., Хангишиев Г.Д., 1991, с. 49–60) и др. Зандак как памятник переходного времени от эпохи бронзы к эпохе железа, содержащий определенные черты кобанской культуры, мы не считаем возможным рассматривать в качестве характерного для каякентско-харачоевской культуры. Его материалы носят узколокальный характер и, возможно, могут рассматриваться как особая культура, ареал которой занимал небольшой участок между племенной территорией двух культур — затухающей каякентско-харачоевской и крепнущей кобанской.
Таким образом, каякентско-харачоевская культура относится в основном к эпохе поздней бронзы. Однако и в начальных столетиях I тысячелетия до н. э. еще не угасают отдельные черты культуры. Они долго сохраняются в отдельных памятниках Северо-Восточного Кавказа (Зандак, Акяр, Мугерган и др.). В этом нужно усматривать не длительную «живучесть» культуры (Виноградов В.Б., 1972, с. 276 и след), а лишь стойкое сохранение ее отдельных черт в предметах быта и орнаментике у населения Северо-Восточного Кавказа в скифо-сарматское время и даже позднее (Марковин В.И., 1969а, с. 113, 114).
А.П. Круглов впервые сделал попытку выделить локальные особенности среди памятников культуры, наметив в ней два района: «западный» (для Чечни) и «восточный» (для Дагестана), хотя и не дал о них четкого определения (Круглов А.П., 1958, с. 52–59), Е.И. Крупнов считал вполне возможным утверждать только такую локализацию (Крупнов Е.И., 1951, с. 222). К.Ф. Смирнов, изучив материалы Таркинского могильника, рассматривал их как бы посредствующими между «западной» (харачоевской) и «восточной» (каякентской) группами. Это давало ему возможность фактически говорить о трех группах (Смирнов К.Ф., 1951, с. 255–257).
В дальнейшем была сделана попытка разработать этот вопрос более полно — было обращено внимание на локальные различия в устройстве погребальных сооружений и сопутствующих им конструкций, на позы погребенных, размещение сосудов в могилах, особенности керамического декора. Все эти черты позволили нам наметить пять локальных районов (группировок), которые могли соответствовать отдельным племенным группировкам (Марковин В.И., 1969а, с. 85–87, рис. 36 — карта).
Сам факт наличия отмеченных локальных групп, в предшествующее время менее четко ощутимых, позволяет говорить о памятниках каякентско-харачоевского круга как об объектах особой специфической культуры. К тому же на позднем этапе в западных районах региона ее памятники стали соседствовать с кобанскими. Можно сделать вполне очевидный вывод, что носители раннего этапа кобанской культуры потеснили в то время некоторую часть каякентско-харачоевского населения в горы. Поэтому трудно согласиться с учеными, рассматривающими эту культуру лишь как хронологический этап в развитии местных племен (Канивец В.И., 1959, с. 50, 51; Котович В.М., 1965, с. 249–252; Котович В.Г., 1978б, с. 72; 1982, с. 117, 118). Те данные, которые приводит В.Г. Котович в пользу осмысления культуры в качестве этапа, представляются требующими еще обоснования (Марковин В.И., 1969а, с. 88).
Древние племена — носители каякентско-харачоевской культуры являлись земледельцами и скотоводами. Селились они на высоких речных террасах (Курчалой), в долинах между гор (Карабудахкентское поселение), на Платовых поднятиях (Новолакское поселение) и по склонам гор (Анди, Хиндой). Поселения располагались на хорошо освещенных солнцем местах. Некоторое представление о таком поселении дают раскопки в Нижней Сигитме. Многокамерные жилые постройки воздвигались на каменном основании, верхняя часть их была глинобитной. Это были дома, имевшие до пяти помещений квадратной или округлой формы с площадью от 4–5 до 32 кв. м. Внутри них имелись очаги двух видов: расположенные на каменных настилах (они служили для хозяйственных целей), а также шестигранной формы (диаметром в 0,5–0,7 м), используемые, вероятно, для ритуальных церемоний. Полы в домах земляные, массивные двери поворачивались в пяточных камнях. Это были дома больших патриархальных семей (Канивец В.И., 1957, с. 159; Бредэ К.А., 1959, с. 25, 26; 1956, с. 102–114; 1957, с. 17–38).