По керамике он наметил три хронологических этапа в развитии волосовской культуры, причем происхождение ее связывал с местным докерамическим неолитом, а развитие основных памятников волосовской культуры относил ко всему II тыс. до н. э. Однако позднее он изменил свою точку зрения и на происхождение, и на датировку этой культуры (Брюсов, 1965, 1968).
Более развернутую характеристику волосовской культуры дала И.К. Цветкова (Цветкова, 1953). Она так же, как и А.Я. Брюсов, отнесла волосовские памятники, расположенные на Нижней и Средней Оке, к неолиту и датировала их II тыс. до н. э. Составленная ею карта волосовских памятников охватывает не только нижнее и среднее течения р. Оки, но и выходит за ее пределы на Верхнюю Волгу (Буньково, Языково, Станок, Никола-Перевоз). Однако, к основной территории автор отнесла только Оку, причем наметила распространение волосовской культуры в направлении Среднего Поволжья, считая более ранними памятники района г. Мурома. На основе анализа главным образом керамики она выделила три хронологических этапа в развитии волосовской культуры. В последующие годы И.К. Цветковой были исследованы новые памятники волосовской культуры на Оке и в Ярославской области (Цветкова, 1948, 1957). По вопросам волосовской культуры высказала свое мнение и М.Е. Фосс (Фосс, 1952). Особенно интересен ее вывод о преемственности кремневой техники населения волосовской культуры от льяловских традиций (Фосс, 1959).
Значительное внимание волосовским древностям уделил О.Н. Бадер (Бадер, 1953а, 1966а, 1970, 1972б и др.). Он первым обратил внимание на сходство волосовских и турбинских памятников и указал на их связь с местным уральско-камским неолитом. Кроме того, он высказал гипотезу о камском происхождении волосовцев и их прафинском этносе.
Вопросов волосовской культуры касался и П.Н. Третьяков (Третьяков П.Н., 1966). Он вслед за О.Н. Бадером связывал ее происхождение с уральско-камскими племенами. П.Н. Третьяков считал, что «расселение уральско-камских племен на Нижней Оке и Верхней Волге было, очевидно, не единичным явлением, не одной волной, а многократным процессом» (Третьяков П.Н., 1966, с. 55).
Представляют интерес карты волосовских поселений и распространения «фигурных кремней», приведенные П.Н. Третьяковым в его книге, рисующие несколько иную, более обширную территорию распространения волосовских древностей, чем на картах И.К. Цветковой и А.Я. Брюсова. Заслуживает внимания и отнесение П.Н. Третьяковым стоянок Бологое, Коломцы, Кончанское к памятникам, близким волосовским.
А.Х. Халиков более подробно рассмотрел проблему волосовской культуры во всех ее аспектах (Халиков, 1969). Он, так же как О.Н. Бадер и П.Н. Третьяков, придерживается мнения о волго-камском происхождении волосовской культуры и рисует картину еще более широкой экспансии волосовских племен на запад, северо-запад и север, однако никак не объясняет причин такого широкого расселения волосовцев. А.Х. Халиков первым дает характеристику Волго-Камского региона волосовской культуры и выделяет в Волго-Камье ранние и более поздние памятники. Однако, разработанная им периодизация волосовской культуры (Халиков, 1969) не имеет твердой хронологической и стратиграфической основы.
Ко взглядам указанных авторов на волосовскую проблему близок и В.П. Третьяков (Третьяков В.П., 1961, 1966, 1967а, 1970, 1972, 1975а и др.).
В.М. Раушенбах исследовала несколько волосовских памятников в Московской и Владимирской областях, посвятив ряд статей описанию этих памятников и решению некоторых общих вопросов волосовской культуры (Раушенбах, 1953, 1960, 1969, 1970). В Московской области ряд волосовских поселений исследовал В.В. Сидоров (Сидоров, 1971, 1973, 1975, 1976).
В Новгородской и Калининской областях волосовские памятники исследовала М.П. Зимина (Зимина, 1968, 1973, 1974, 1975). Памятники Репище и Кончанское дали прекрасный материал, характеризующий погребальный обряд волосовцев.
На волосовской стоянке в урочище Модлона Вологодской области С.В. Ошибкина обнаружила раннюю волосовскую керамику с раковинной примесью, предметы искусства (скульптура лося) и получила радиоуглеродные даты разных горизонтов волосовской культуры (Ошибкина, 1966, 1976, 1978).
Н.Н. Гурина также уделяла внимание отдельным вопросам волосовской культуры (Гурина, 1960, 1963, 1970).
Средневолжским памятникам волосовской культуры посвящены исследования В.В. Никитина (Никитин В.В., 1976, 1977). Характеризуя памятники Марийского Поволжья, он уделил особое внимание анализу жилищ, поселений и металлургии. Датировка этих памятников требует уточнения в связи с передатировкой волосовской культуры.