– Обещаю, что не приведет. И никогда не забывай, что победа над Селуками положит начало нашей династии. В это знаменательное мгновение наши дети и дети наших детей станут правителями всех этих обширных земель и гордо назовут себя падишахами.
Пашанг лишь многозначительно хмыкнул. Он начал получать удовольствие от восхвалений.
– И это будет только один титул из многих. А в летописях Селуки останутся в нашей тени. – Я приложила руку к сердцу. – Только наше правление останется в памяти.
Чтобы подкрепить наши усилия, я хотела, чтобы Селена кое-что для меня сделала. Это могла сделать только она. Но ее не оказалось в гареме, где продолжали беззаботно жить женщины. Когда я спросила евнуха, куда она ушла, он ответил:
– В собор Базиля.
Я потребовала подать экипаж. Лишь усевшись в него, я узнала, что часть пути ушла под воду.
– И как же тогда она туда добралась? – спросила я возницу.
– Может, переплыла.
Возница был надежным юношей. Разумеется, йотридом, но, как и многие другие, он стал носить аланийский хлопок, который, что забавно, ткали в Кашане. И бордовый тюрбан он накручивал на аланийский манер, с высоко поднятой макушкой. Это делалось по приказу Пашанга, чтобы мы казались здесь своими.
– А есть другой путь?
– Есть. Но он длинный и пролегает по тем городским кварталам, которые я не советовал бы посещать.
– Это мой город. Весь. А не только самые приятные кварталы.
– Конечно, султанша.
– Так поехали.
Я закрыла дверцу.
Передо мной скакали восемь йотридов, а позади – восемь силгизов. Лучшие воины Пашанга и Гокберка. Разбойники, хозяйничающие в некоторых городских районах, охотились только на слабых и уж точно будут держаться подальше от моего вооруженного до зубов эскорта.
Более длинный маршрут к тому же давал мне возможность увидеть город. После того как Като избил меня, повредив спину, уже две луны я жила затворницей во дворце. Однако теперь я один из правителей Кандбаджара и должна понимать городские проблемы.
Как только мы выехали за ворота, экипаж подпрыгнул на рытвине. Воздух наполняла мерзкая вонь нечистот. Глядя через зарешеченное окошко, я недовольно буркнула при виде мусора, сваленного в вереницу гниющих курганов.
Открыв дверцу, я спросила возницу:
– Это отбросы из дворца?
– Думаю, да, султанша.
Я закашлялась.
– Почему их не выносят из города?
– Боюсь, об этом вам следует спрашивать не меня.
То, как обращаются с мусором слуги, казалось пустяковым делом, недостойным моего внимания. Но если все так и продолжится, вонь достигнет Песчаного дворца. На этой улице когда-то жили почтенные визири, и трудно представить, что они могли бы перенести такую вонь.
Мы поехали дальше. Район к западу от Стеклянного квартала был затоплен. Из мерзкой на вид застоявшейся воды торчали верхушки каменных лачуг. Стеклянный квартал тоже окружали горы мусора, и стеклянные стены домов покрылись коркой пыли.
Какое печальное зрелище! Как живущие в таком убожестве могут что-то зарабатывать? А если они ничего не зарабатывают, как мы соберем с них налоги? Простая арифметика, которая способна обречь нас на погибель. И я не могла призвать звезды, чтобы спасли нас от этого.
Или могла?
– Остановись, – приказала я вознице.
Я уставилась на знакомое здание сразу за стеклянной статуей Святой Норы. Когда-то я нашла там прибежище. Однажды я сидела на том балконе с простыми перилами из кипариса. Но Эше больше там не живет, так какое мне дело до этого дома?
Эше уже давно уехал из города. Я не знала куда, но вроде он отправился искать способ исцеления от кровавой чумы. Когда я услышала о его отъезде, Кандбаджар стал еще меньше казаться домом. С каждым днем грезы о доме становились все более далекими, и даже сейчас я точно не знала, то ли я покинула дом, то ли он меня. Почувствую ли я когда-нибудь себя так, будто мое место здесь? Или я просто заражаю всех вокруг своей печалью?
– Вперед, – приказала я.
Я проехала мимо пирамиды большого базара. Теперь в ней устроилась какая-то банда. Мы уже посылали солдат выкурить ее, но стоило солдатам уйти – и головорезы вернулись. Однако площадь Смеха пустовала. Она выглядела почти призрачной под слоем песка и пыли.
Где-то совсем рядом раздался пронзительный крик.
– Стой! – велела я вознице.
Я прищурилась и увидела, как два силгизских воина волокут через улицу хорошо одетого человека, из одного переулка в другой.
Я схватила посох, открыла дверь и вышла.
– Султанша? – окликнул меня возница.
Не обращая на него внимания, я похромала к переулку. Сандалии тут же вымокли в грязи. Мои воины спешились и шли спереди и сзади.