– Наш путь не настолько разрозненный. Он более централизованный. Не может быть десятков разных религиозных орденов под сенью того или иного шейха, почитающих того или иного святого. Наше учение – как дерево, божественная воля исходит только от Потомков.
– В этом этосиане похожи на нас, разве нет? У них есть епископ. Мы тоже могли бы последовать их примеру. Я говорю о том, что нужна какая-то структура. То, за что могли бы ухватиться люди в такие непростые времена.
– Боюсь, в книгах Потомков не упоминается никакая структура. Пока они были живы, не возникало вопросов, к кому обратиться.
– Но их уже нет в живых. Поэтому нам, их наследникам, следует создать что-то подобное.
Вафик потер глаза.
– Это будет нечто новое. А когда речь заходит о новшествах, следует действовать осторожно, иначе можно нарушить дух и букву нашего учения.
– Вафик… – Мой тон стал мягким как шелк. – Ты ведь уже шейх.
– Я никогда себя так не называл.
– Не важно, как ты себя называешь. Ты наш учитель. Сидеть здесь и писать книги – хорошее занятие. Проповедовать во дворце – тоже неплохое. Но кто-то должен обращаться напрямую к людям за пределами этих стен. Кто-то должен утешать их и указывать путь. Если этого не сделаем мы, то наверняка этим займется какой-нибудь почитатель святых. И сколько бы пуль мы ни выпустили, все равно проиграем.
– Я не могу быть шейхом. Я не могу быть муфтием. Потомки не раздавали эти титулы.
Люди часто отказываются от власти, когда ее предлагают впервые. Но позже, выставив напоказ свою искренность, как бы неохотно соглашаются. Однако Вафик был не таков. Нет, судя по дрожи в его голосе, он на самом деле пришел в ужас при мысли о посягательстве на учение Потомков.
Но они ведь не восстанут из могил, чтобы нас покарать, так что я его страхи не разделяла.
– Нужно ведь что-то делать, Вафик. Неужели не осталось подлинных наследников Потомков?
– Некоторые называют себя таковыми, но у них нет доказательств.
– Как это вообще можно доказать?
– По родословным записям.
– Но их можно подделать.
Он с легким раздражением вздохнул. Путь, по которому мне суждено теперь идти, как оказалось, полон ям. Путь святых был замощен лучше. Неудивительно, что сотни лет назад именно он стал основным. Мы можем придумать что-то получше, нежели просто цепляться за принципы мертвых детей Хисти. Как и Зедра, они проиграли по веской причине: перестали думать о насущном.
– Когда придет Падишах последнего часа, как мы узнаем, что он тот, кем себя объявил? – спросила я.
Вафик поднял на меня взгляд, в котором появилась твердость.
– Мы узнаем, ведь есть безусловное доказательство того, что кто-то происходит от Хисти.
Ответ меня удивил. Спина заныла.
– Какое?
– Во всех Потомках течет кровь Хисти. Пишущие кровью умеют отличать ее на вкус. Да и без них ее можно узнать, потому что, когда эта кровь попадает в почву, последствия ужасны.
Хм. Это мне не поможет, потому что у меня кровь завоевателя. Родословные записи – идея получше, ведь я могу сочинить себе другое происхождение. Связать себя с Потомками. Создать такую родословную, которую невозможно подвергнуть сомнению.
– Я дружила с Эше, который умеет писать кровью, поэтому немало знаю о вкусах крови, знаю даже кое-какие магические руны. – Я не собиралась рассказывать Вафику, что в моих жилах течет кровь завоевателя. – Но все это не относится к делу.
– Тем не менее ты дала мне пищу для размышлений. – Вафик снова начал писать что-то на пергаменте. Почерк у него был превосходный, как будто текст вышел из-под печатного пресса. – Боюсь, мои глаза устали от свечей. Если не возражаешь, я хотел бы закончить главу до вечерней молитвы.
В конце утомительного дня я спустилась в сокровищницу. Тамаз пускал сюда лишь самых доверенных людей, и я всегда с трепетом проходила через укрепленные стальные двери. Пол, стены и потолок были из белого мрамора, но, к сожалению, мрамора здесь оказалось больше, чем золота.
Я зажгла лампы, чтобы осмотреть все как следует. Не считая нескольких кожаных сумок с золотыми динарами, на которых переливался симург Селуков, в комнате ничего не было. Можно было бы переплавить монеты и отчеканить собственные, но визирь, занимавшийся чеканкой, сбежал, а я не могла доверить никому из племен такую жизненно важную задачу. А кроме того, мы даже до сих пор не придумали общего символа для монет, чтобы соединял наши племена и Потомков.
Что еще здесь было? Через несколько недель после захвата города прибыл посол из Абистры, и хотя его сокровища предназначались Тамазу, мы их забрали. Здесь находились фарфоровые водяные часы с крошечными деталями и похожий на куклу размером с человека кошмарный предмет, называемый автоматоном, хотя, вопреки обещанию посла, он не двигался самостоятельно. Мы совершали набеги на караваны в окрестностях Мервы и Доруда и забирали ценные безделушки – больше всего мне понравились блюдце, инкрустированное рубинами, и золотой скипетр с чистым изумрудом в навершии. Все это валялось здесь.