Мне пришлось слезть с Ёмы, чтобы та смогла вздохнуть полной грудью.
– Как зовут тебя? – продолжил задавать вопросы эльф с абсолютным бесстрастием.
– Люди называют меня Орнелла, – женщина с трудом выпрямилась в полный рост. С белых волос сгустками слезала грязь. – Другое имя вам знать не положено.
– Я хочу, чтобы ты вернула долг, Орнелла, – Гёто подошел к рептилии вплотную. Я не видела страха в его глазах, но не прекращала ощущать прежнюю опасность от убийцы. – Мы идём в столицу. Я хочу, чтобы ты проводила нас до города. – Они смотрели друг на друга, не моргая, играя в игру, в которой для меня не было отведённой роли. – Если мы доберемся до столицы Берселии живыми, то твой долг будет возвращен, и я подарю тебе свободу.
– Я не могу сказать «нет», – с фальшивым согласием прошипела она.
У меня волосы на голове зашевелились от осознания риска этого союза, но я продолжала держать рот на замке, наблюдая за тем, как мои новые знакомые обменивались бездушными взглядами сомнительного превосходства. Битва за лидерство – не иначе. Они дрались мысленно, копаясь в сознании другого. Кто-то из них должен был сдаться. Орнелла держалась рукой за рану в груди, Ватари не убирал из виду лук. Холодный дождь омывал нас с ног до головы под далёкие завывания ветра.
Только когда я достала из зарослей камыша свой новый меч, Роми покорно отвела глаза в сторону. Кодекс чести не позволял ей противиться сложившейся ситуации.
– Я буду сопровождать вас.
– А как же наёмники Каана? Охота за моей головой? – я решила напомнить о своем существовании, повысив голос. – Ты же шла за мной следом, как дрессированная гончая, Ёма! Неужели тебе я больше не нужна?
– Ты выиграла, эльфийка, – промокшая соломенная шляпа вновь оказалась на голове человекообразной ящерицы. – По кодексу Роми я больше не имею права поднимать на тебя меч.
– Но как же законы наёмников?
– Для наёмников я мертва с того момента, как ты уронила меня на землю. Мне более незачем возвращаться в Каан. Я не справилась с заданием. Я принимаю это. Долг наёмникам Каана я вернула несколько лет назад. Я свободна от них.
Я встала возле Гёто, убрав меч в ножны. Интуиция говорила мне, что Орнелла не лгала. В её взгляде пропал тот огонь соперничества, что я видела прежде. Она смирилась. Почтенно склонилась передо мной и Ватари, поправив маску на лице. Странно было наблюдать, как побеждённый враг превращается в союзника, ведь только несколько минут назад наёмница бы, не задумываясь, могла снять с меня скальп.
– У меня будет к тебе много вопросов, Орнелла. – Я с должным уважением ответила поклоном на поклон. – Мне необходимо многое узнать.
– Первое, что ты должна знать, эльфийка, – Роми водрузила разряженный арбалет на спину, затянув несколько ремней. – Тебя будут искать, пока не иссякнет свет этого мира.
– Ты меня не удивила.
– Что нужно наёмникам от тебя, лжеэльфийка? Что вообще происходит? – Ватари вложил в свои слова тяжесть безоговорочной серьёзности. – Ты… Как твое имя?
Я шумно выдохнула, когда стук сердца с болью и отчаяньем отозвался в груди:
– Я Присцилла Де’Лин. И когда-то я была человеком.
Вы когда-нибудь видели удивлённые глаза народа Гёто? Нет?
Мне довелось.
Сначала эльф-полукровка не поверил мне, затем несколько раз переспрашивал, правильно ли он меня понял, а после, когда я в десятый раз пересказала ему историю о ведьме Ашиле, парень ушел в раздумья, шёпотом повторяя: «невероятно».
Рассказывать о себе незнакомцам было для меня чем-то противоестественным. Особенно эльфам восточного происхождения и ящероподобным похитителям жизней. Мне пришлось через силу открыться своим спутникам, при этом ничего не зная о них самих. Мои откровения произвели на них сильное впечатление. Гёто после рассказа стал менее отчужденным, а Орнелла сама подняла тему о наёмниках и последних новостях города Каана.
Как выяснилось, моими поисками занимался отряд «Феникс». Он состоял из наёмников, чьи таланты заключались в маскировке и молниеносных атаках на расстоянии. Они шли за нами с Аэданом по следу от самого лагеря воинов Джованни, но только Роми, обладающая исключительным обонянием, смогла добраться до меня раньше всех остальных. Она не жалела убитых кочевников, которые пали в одну из прошедших лунных ночей, и в то же время осознавала, что поступила неправильно по отношению к ним. Кодекс её народа и кодекс наёмников противоречили друг другу, когда дело касалось случайных жертв. Если Роми за убийства невиновных отдавались под суд Высших Роми, то законы наёмников требовали уничтожения всех, кто поддерживает контакт с целью и может представлять угрозу.