Костомаров признал совершенно невероятным — и с этим безусловно следует согласиться, — чтобы летопись могла воздействовать на песенное народное творчество. Скорее приходится предположить другое, а именно бытование в Южной Руси XI—XII вв. обрядовой песни, упоминавшей в связи с неким «Пищано» (возможно, каким-то персонажем языческой мифологии) волка и его хвост. Исполняемые под эти распевы обрядовые действа коротко резюмировала известная нам поговорка. Летописец усмотрел в загадочном «Пищано, Пищанино» знакомое ему название реки Пищань, а в победоносном волчьем хвосте, обращающем в бегство «пищаньцев»[38] (участников «пищаньской» мистерии?), — воеводу по имени Волчий Хвост (согласно Новгородской I летописи, в 1019 г. воевода с таким именем сражался на стороне Святополка против Ярослава в битве на Альте). В итоге первоначальная хроникальная запись «иде Володимер на радимичи и победи радимичи на реце Пищане» превратилась в небольшую новеллу с участием нового «исторического лица» — воеводы Волчьего Хвоста и с заключительным moralite в виде юмористической поговорки.
Войны с вятичами и волжскими булгарами
На востоке Владимир шел по стопам своего отца и бабки, пытавшихся в 965—969 гг. «примучить» под дань племена и народы Волжско-Окского бассейна. Больших усилий стоило ему покорение вятичей — потребовалось два похода, чтобы поставить их в данническую зависимость от Киева. Но даже после этого Владимир не смог поручить управление Вятичской землей княжему посаднику. Племенные старейшины вятичей цепко держали власть в своих руках, препятствуя действительному слиянию Приокских территорий с Русской землей.
В заметке о походе Владимира на булгар опять появляются «исторические» детали и даже прямая речь действующих лиц: «Иде Володимер на болгары с Добрынею, с уем своим, в лодьях, а торки [древнерусское название гузов] берегом приведе на коних: и победи болгары. Рече Добрына Володимеру: «Сглядах колодник [я видел пленников], и суть вси в сапозех. Сим [эти люди] дани нам не даяти, пойдем искать лапотников»[39]. И створи мир Володимер с болгары и роте заходиша [клялись] межю собе, и реша болгаре: «Толи [тогда только] не будеть межю нами мира, оли [когда] камень начнеть плавати, а хмель почнет тонути». И приде Володимер Киеву».
Извлечь из этого текста исторически достоверные факты непросто. Запинка возникает при чтении первой же строки, поскольку древнейшие списки Повести временных лет не указывают прямо, на каких болгар ходил Владимир — волжских или дунайских, а между тем пойти «в лодьях» можно было с одинаковым успехом на тех и других (в Восточном Приазовье обитали еще «черные» булгары, упомянутые в договоре Игоря с греками, но наши летописцы, говоря о «болгарах», никогда не принимали во внимание эту орду). Некоторые летописные редакции, правда, уточняют, что речь идет о «низовых», то есть волжских булгарах, но ценность этих известий невысока, так как, по справедливому замечанию С.М. Соловьева, «слова низовые, или волжские, обличают составителя или переписчика летописи, живущего на севере, следовательно, позднейшего, знавшего только соседей своих, волжских болгар»{40}. Иоакимовская летопись, напротив, отправляет Владимира против болгар дунайских.
Из внелетописных источников имеем свидетельство Иакова Мниха, однако различные списки его «Памяти и похвалы» также противоречат друг другу. Если одни называют противниками Владимира «сребреных [серебряных] болгар», то другие разбивают этот неизвестный науке этноним на два: «сербян [и] болгар победи», то есть одолел сербов и дунайских болгар.
Догадываясь о причине этой путаницы, С.М. Соловьев поостерегся отвергнуть свидетельство одних источников, дабы отдать безусловное предпочтение другим. «Вероятно, — предполагал он, — были походы и к тем и к другим (болгарам. — С. Ц.) и после перемешаны по одинаковости народного имени»{41}. Того же мнения придерживался В.В. Мавродин, писавший, что в летописном рассказе о болгарах отразились, слившись друг с другом, два разных похода Владимира — к болгарам волжским и болгарам дунайским{42}. Я думаю, что эта точка зрения решает проблему наиболее удовлетворительным образом. Ниже мы увидим, какие доводы имеются в пользу походов Владимира на Дунай, а пока что рассмотрим аргументы, говорящие за то, что и Волжская Булгария входила в число стран и земель, затронутых завоевательной политикой Владимира.
38
Кажется, никто из историков не обратил внимания на абсолютную невозможность наименования радимичей «пищаньцами» — по имени не значительной речушки. Скорее можно было бы ожидать «сожане».
39
Характерное высказывание, доказывающее, что целью походов Владимира было не «расширение торговых связей с Востоком», как пишется в большинстве исторических трудов, а поиск новых данников. Поток восточного серебра, с середины VIII в. поступавший в Европу через Хазарию и Волжскую Булгарию, к тому времени почти полностью иссяк, «один из последних серебряных дирхемов, о котором известно, что он был выпущен самими болгарами, датируется 986/987 г.».