Когда костер догорел, я сымитировал глубокий зевок и предложил пойти спать. Все согласились — полный впечатлений первый день похода, сытный ужин и уютные посиделки у костра не прошли даром. По пути к палаткам Кохэку веселила нас с Хэруки, выкатывая Кейташи длинный список правил совместной ночевки, суть которых сводилась к «не смей распускать руки, похотливый извращенец».
Деликатно подождав снаружи, пока Хэруки переоденется в пижамку и заберется под одеяло (они у нас разные. Мы такие скромные!), забрался в палатку, закрыл за собой вход, стянул футболку и шорты и улегся на свой походный футон — взяли из дома. Довольно мягко. Вспомнив одну ночевку из прошлой жизни, когда по пьяному делу и в темноте палатку установили прямо поверх мощных древесных корней, поморщился — с утра болело абсолютно все.
— Знаешь, Иоши, — Раздался в кромешной темноте голосочек Хэруки, — Я очень рада, что встретила тебя!
Ориентируясь на голос, погладил девушку по щеке.
— Когда-нибудь я отолью из золота памятник той теплице, — Шутканул я. Девушка тихонько хихикнула.
— Спасибо, что пришла тогда! — От всей души поблагодарил я.
Хэруки накрыла мою ладонь своей.
— Помнишь, как ты меня напугал? — Вспомнила она трогательный момент.
— Помню, — Хохотнул я.
Можно и дальше попредаваться теплым воспоминаниям, но это убьет все похотливое настроение, поэтому, плюнув, выбрался из-под одеяла и нагло залез к девушке, которая как раз лежала на боку лицом ко мне. Ощутив телом пробивающееся сквозь ее пижаму тепло, прижался крепче и нашел в темноте ее губы.
— Иоши, что ты… — Выдохнула Хэруки после поцелуя. Не став отвечать, приник к ее губам снова. Скрытая под одеялом рука не теряла времени даром, вдоль ноги Хэруки устремляясь вверх, утыкаясь в пижамные шортики и залезая немного под них. Ничего нового — эта область Хэруки уже изучена, но эмоции и ощущения от этого нисколько не хуже. Оторвав руку от попки, проник под верх пижамы. Какой мягкий, нежный и горячий животик.
— Ай! — Хихикнула она, когда я нащупал пупок, но целовать меня не перестала.
Понял! Идем выше и находим грудь! В этот раз — никаких раздражающих помех в виде одежды! Твердый сосочек уперся прямо в центр ладони — невероятно приятно! Так, теперь приподнимаем Хэруки и снимаем верх пижамы — девушка охотно помогает мне. Уложил ее на спину и приник к груди. Девушка издала легкий стон и нежно вцепилась мне в волосы. Тело пылает, стояк грозится порвать трусы, душа поет и ликует — вот-вот это случится!
Грудь, шея, губы — жадно впитываю каждую частичку Хэруки. Девушка отзывается на ласку, водит руками по моей спине и груди, целует меня сама там, куда получается дотянуться. Темнота режет эстетическое удовольствие, но позволяет сосредоточиться на ощущениях. Момент истины — рука проникает в шортики, нащупывает под ними резинку трусиков, кончики пальцев проникают под них. Призвав на помощь весь свой самоконтроль, даю девушке несколько секунд на осознание ситуации. Она продолжает меня крепко целовать, оплетя шею руками. Меня не останавливают! Медленно продолжаю лезть под трусики. Хе, волосики…
— Да заткнись ты, тварь! — Краем уха услышал я шепот снаружи. Плевать! Миновав волосики, рука спустилась ниже, ощущая кожу, жар и влагу. Хэруки издала сдавленный стон, спровоцировав волну мурашек вдоль позвоночника.
Снаружи послышались шаги.
— Гребаный кемпинг! — Раздалось раздраженное шипение, — Если бы ты, мерзкая тварь, не бегала от меня, мы бы уже были в Нахе!
Сквозь возбужденное дыхание Хэруки получилось услышать шлепок и последовавший за этим жалобный писк. Сука, нашел время! Но звучит опасно, а я отвечаю за своих деточек! Это про Кейташи и Кохэку — Хэруки не ребенок, а без пяти минут женщина, ясно?
Оторвавшись от девушки, с усилием освободился из ее объятий. Проигнорировав ее недоуменный лепет, нашарил валяющийся в ногах палатки с моей стороны топорик — положил на всякий случай, и смотри-ка, пригодилось! Порублю падлу без всякой пощады — настолько зол я не был никогда. Прислушиваясь к приближающимся шагам, тихонько расстегнул вход в палатку. Звездное небо и сияющая половинка луны давали достаточно света, чтобы рассмотреть подкрадывающийся к палатке силуэт. А, нет, свернул, значит не по нашу душу. Снова раздался жалобный писк — человек таких звуков не издает. Кого это тащит ночной гость? Сейчас и выясним. Взяв в одну руку топорик, в другую — фонарик, вылетел наперерез мужику, направляя на него луч: