— Конечно думаю! Вернулась домой, и сразу решила узнать, как там «Биочервь»?
— «Биочервь», увы, заморожен, — Обломал ее я.
— Как так? Да это же… Это же…
— Прости, времени не было ну вот совсем. Кстати, пора отдать долг!
— Что? Какой долг?
— Помнишь, ты обещала отработать своим телом за главы «Биочервя»?
— Помню, но…
— И я ни разу не воспользовался этой возможностью, так?
— Так, но…
— Поэтому ты снимешься в моем фильме!
— Что?.. Фильм?..
— Наберу в ближайшие дни, пока! — И положил трубку. Сакура-семпай такая потешная!
Сценарий закончил где-то в районе полуночи, отправил на печать и через балкон проник в комнату весьма довольной таким положением дел Чико, которая решила меня дождаться, чтобы уснуть вместе. Милаха!
Когда мы подошли к школе, ремонт уже завершился, и здание сияло, как новенькое. Пройдя внутрь, двинулись к учительской. Такеши-сенсея там не оказалось, но нашелся Араки-сенсей, который уже был в курсе «движа» с математической олимпиадой. После десятиминутного диалога пришлось согласиться ходить в клуб математики. К счастью, получилось отстоять свое право «догулять» остаток каникул. Он поведал, что Такеши-сенсей все лето просидел в комнате литературного клуба, принимая заявки. Какой молодец.
— Принес? — Сразу спросил наш куратор, как только мы вошли в кабинет.
— Принес, — Достав из кармана кассету, я помахал ей в воздухе.
— Пойдемте, — Кинув трубку на стол (режим «занято»), он повел нас в направлении кабинета директора, по пути рассказывая: — Заявок уже больше семи тысяч, поэтому во время фестиваля к школе подгонят грузовик. Поставим для вас навес, будете сидеть и продавать альманах снаружи.
Мы хохотнули, Такеши-сенсей сверкнул глазами, но говорить ничего не стал. Без стука войдя в какой-то кабинет, он вышел оттуда с магнитофоном, который всучил мне. Ладно, потаскаю, я не гордый. Постучав в дверь директора, услышали приглашение и вошли, найдя там одинокого, копающегося в бумагах Оку-сенсея. Поздоровались-поклонились, и Такеши-сенсей воткнул кассету.
— SHUT YOUR MOUTH!!! — Заревел магнитофон. Учителя побледнели, а я бросился к аппарату и выключил.
— Извините, не та сторона, — Поклонился я, перевернул кассету, отмотал на начало и нажал кнопку. Угораздило же меня записать все на одну пленку!
Слушая гимн, учителя расслабились и начали улыбаться — еще бы, бархатный голос выкладывающегося на 200 % Масафуми-сана был реально хорош, гармонично дополняя приятный клавишный перебор. Когда гимн закончился, Такеши-сенсей выключил магнитофон.
— Ну что тут сказать. Молодец, Одзава-кун! — От всей души похвалил меня директор.
— Спасибо огромное, Ока-сенсей, но это по большому счету заслуга студента консерватории Масафуми Акикавы-сана. Это его голос звучит на пленке.
— Вот как? И как же ты с ним познакомился? — Заинтересовался Такеши-сенсей.
— Он помог мне записать «демку» с моими песнями, — Не стал я скрывать. Смысл? Школьными правилами не запрещено — я проверял.
— Вот как? Понятно, — Кивнул Ока-сенсей.
— Ока-сенсей, у меня есть просьба.
— Какая?
— Я хочу снять фильм, поэтому, пожалуйста, позвольте отснять несколько сцен в школе?
Такеши-сенсей заржал:
— Ты что, решил в одиночку компенсировать отсутствие в школе кино- и музыкального клуба?
— И кулинарного тоже! — Улыбнулся я, — В одной кондитерской неподалеку продают парочку придуманных мной тортиков. Дать вам адрес?
Директор подключился к ржачу и разрешил поснимать в школе. Отлично!
— Ой, здравствуйте! — Открыла нам дверь одетая в фартук поверх легкого летнего платья Людмила.
— Здравствуйте! — Улыбнулся я ей.
— Здравствуйте! — Старательно произнесла Хэруки — всю дорогу по ее просьбе учил.
— Какая красивая девочка! — Улыбнулась женщина, — Говоришь по-русски?
Хэруки, отреагировав на знакомое слово «русски» и вопросительную интонацию, покачала головой.
— Прямо куколка! А чего это она зелененькая, Ёша? — Спросила Людмила меня, — Да вы проходите, проходите, — Освободила она дверной проем.
Покинув балкон второго этажа, на который выходила дверь выделенной Уцуномией квартиры, вошли внутрь — пахло жареной рыбкой.
— Она очень любит деревья, вот и покрасилась, чтобы быть похожей. Хочет ботаником стать, — Коротко объяснил я, — Зовут Хэруки. На русском — «дерево весенней поры».
— Красиво! — Улыбнулась Людмила, — А твое имя что значит?
— «Иоши» — значит «хороший», — Улыбнулся я.
— А что, подходит! — Хохотнула Люда.
— А «Одзава» — моя фамилия — «маленькое болото».
— Затянул девочку в болото, получается? — Пошутила она, — Нет, ну какая хорошенькая! Ты уж прости, Ёша, но местные девочки в основном страшненькие — и ножки кривенькие, и зубки не очень. Ничего, что я вот так? — Немного испуганно спросила она.