При расставании трое пособников русского получили очень приличную сумму: даже после штрафа, наложенного графом за попытку стрельбы при дележе, евреи остались совершенно не в накладе и могли праздновать самое успешное ограбление в истории криминальной Австрии. Оно стоило того, чтобы скрыться из страны и вдали от неё зажить припеваючи.
Это понимал и Шандор Кечке. Он срочно уехал из столицы, обосновавшись в Пеште. Лидер новорождённой Мадьярской национальной партии через неделю удостоился визита отлично одетого господина с обожжённой половиной лица.
- И так, герр Кечке, вы участвовали в налёте на банк, где я хранил свои сбережения.
Смуглый от природы Шандор побледнел как снег. Строганову показалось, что через минуту начнут белеть сединой и чёрные гусарские усы, неуместные на типично школярском лице с круглыми стёклышками очков.
- Отку... гм... Откуда вам известно?
- Не важно. Плохо одно - там хранились средства, кои отложены были на поддержку освободительных движений на землях Австрийской тирании.
- Майн Гот! - воскликнул начинающий политик, точь-в-точь как жандарм перед смертью. - Как же это исправить?
- Работать дальше! Назовите, с кем вы намерены вместе идти на баррикады? Сколько дать ружей и пистолетов? Отвечайте!
Ни в грош не ставя студента в качестве лидера карбонариев, Строганов смог выйти через него на действительно серьёзных националистов, готовых воевать до последнего живого австрийца - Шандора Петёфи, Пала Вашвари и Михая Танчича. Вскоре по Дунаю поднялась баржа, груженная корзинами с обычным товаром. В её трюме приехали сотни ружей и пистолетов, порох и свинец. Современное американское оружие - винтовальные магазинные карабины и револьверы - граф не осмелился сюда ввозить, ибо оно когда-нибудь да выстрелит по русским.
Заодно выяснялась одна чисто политическая неприятность. Эрцгерцог Иосиф Антон Иоганн Австрийский, фактически - наместник императора в мадьярских землях, был до прискорбия популярен среди венгров и умудрялся сглаживать резкие углы, постепенно добиваясь некоторой автономии края и распространения национального языка. Принимая решение о его участи, Строганов искренне пожалел, что вынужден так поступить с достойным человеком, ибо подобные среди Габсбургов - редкое исключение.
Но выхода не было. В дождливый осенний день, когда газеты заполнились аршинными заголовками, что империя не может более терпеть прямое вмешательство России в польские дела и объявляет войну, на подножку кареты эрцгерцога вскочил полноватый молодой человек невысокого роста. Несмотря на вице-императорский статус, Иосиф Антон Иоганн разъезжал по Буде и Пешту без гусарского сопровождения, некому было сбросить злоумышленника или хотя бы крикнуть, как в день убийства Генриха Четвёртого: берегись, Наварра! Человечек достал двуствольный пистолет и выстрелил дважды, потом отшвырнул оружие, проорав что-то вроде 'смерть покровителю мадьярских обезьян', с тем растворился среди узких улочек.
Под шум от убийства, перекрывший новость о войне с русской державой, Строганов вернулся в Вену, где незамедлительно был вызван к полковнику Императорско-королевской жандармерии фон Шварцу в знакомый кабинет.
- Вы нашли грабителей? Пострадали и мои вклады, - с ходу заявил граф, незамедлительно переходя в нападение. - Надеюсь, наши отношения позволят рассчитывать на правдивые сведения?
- Без сомнения, герр Трошкин. Но есть моменты, которые считаю своим долгом прояснить.
- Извольте, полковник, - Строганов придал осанке и лицу приличествующее выражение, откинувшись в кресле.
- Признаюсь, жестокое убийство эрцгерцога сейчас затмило смерть двух жандармов. Однако есть, повторяюсь, некоторые настораживающие моменты. Оба раза вы находились в городе, где случались преступления - в Вене и Пеште. Из этих городов тут же выехали, причём каждый раз мне докладывали, что наши... гм, опекуны вас теряли из виду. Не слишком ли много совпадений?
- Вы меня подозреваете? Досадно, но таков ваш долг, поэтому я не в обиде и охотно отвечу на все вопросы. Вечером, когда злоумышленники грабили Шпенглербанк, я наслаждался оперой 'Волшебная флейта'. В театре встретил знакомых, они могут подтвердить. Верите ли, полковник, к концу первого действия разболелась голова, словно от дурного предчувствия. О том, что оно оправдалось, узнал из газеты. Скорблю по вашим погибшим, но и утрата денег для меня весьма неприятна, будем откровенны. В Пешт я выезжал рано утром по делам, ни от кого не скрываясь. Наверное, опекуны задремали, вы не допускаете такую возможность? - единственный глаз глянул чуть иронично. - Касательно покушения на эрцгерцога должен признаться - у меня alibi нет.