Бывшим владельцам угодий Пестель повелел деньгами урон оплатить. Земли описали, цену вывели, счета предъявили. Сумма намного превысила годовой приход казны. Кайне проблем, отрезал государь и отправил Корфа печатать деньгу. За два месяца рубль упал втрое.
Зато с русификацией России дела наладились удивительно и гладко. Поляки, остзейские немцы, татары, киргизы и всякие прочие кавказцы были осчастливлены предписанием: в земских установлениях владенье русским наречием подтвердить и получить паспорт русских. А коль нерусскими чают остаться - пусть их. Да только в казённых департаментах служить нельзя, землю иметь нельзя, торговое дело иметь нельзя... Живи себе тихо как-нибудь и на глаза не попадайся, странный нерусский человек.
Приведя обывателей к русским и нерусским, партайгеноссе Пестель взялся за религию. Вождь сию проблему обдумывал долго и пристально, оттого решение принял серьёзное. Собрав Верховное Правление, он объявил свой манифест, по особому случаю сразу по-русски отпечатанный:
- Народы татарские, заволжские и киргизские исповедуют веру магометанскую. Им дозволяется продолжать оной держаться и всякое насилие воспрещается. Не менее того надобно всяким случаем пользоваться дабы дружелюбием и кроткими убеждениями их склонять к воспринятию святаго крещения; на каковой конец полезно посоветоваться с их духовными чинами.
Главы коллегий переглянулись. Что задумал мудрый вождь? Завсегда сами решали, ни у каких мусульман не спрашиваясь. Неспроста, ох неспроста Александр Павлович сие дело учиняет.
- У них заведено многожёнство, - продолжил Государь. - А так как обычай сей противен православной вере, то и должно многожёнство быть на будущее время совершенно запрещено. Содержание жён взаперти есть большая несправедливость противу сей половины рода человеческого. А посему надлежит употребить средства кроткие, дабы магометане обычай сей оставили.
Сразу понятнее Правлению. По кротким мерам у нас Строганов и Бенкендорф мастера. Так укоротят... Ежели никак магометанство без многожёнства богопротивного невозможно - конец магометанству.
- Так как татаре и вообще магометане, в России живущие, никаких неприязненных действий не оказывают противу христиан, то и справедливо даровать им все частные гражданские права наравне с русскими и продолжать возлагать на них одинаковые с ними личные и денежные повинности, распределяя их по волостям на основании общих правил, - завершил Пестель.
- Прошу простить великодушно, герр Государь, - вылез Бенкендорф, которому всегда и всё требовалось растолковывать буквально. - С распределением как? Поелику нет магометан в Прибалтике да у северных морей, туда их, равномерно?
- Яволь, мой славный Александр Христофорович, - вождь обрадовался понятливости соратника. - Натюрлих, к белым медведям их, на Север. Там хоть по три медведицы в гарем.
Строганов не шелохнулся; в воображении своём схватился руками за голову. Быстро прирастающие числом приверженцы исламской веры обретут причину ненавидеть русских на вечные времена... Не слишком ли много врагов? Оказалось - фюрер только вошёл во вкус.
Пестель сокрушённо посетовал, что самые несчастные народы в Республике суть те, которые управляются Американскою компаниею. Она их угнетает, грабит и немало о существовании их не заботится; почему и должны непременно сии народы от неё быть вскорости освобождены. Половина Правления слыхом не слыхивала о такой компании, но раз вождь решил - так тому и быть. Америка пополнила список врагов России.
Вернувшись мыслями на Родину из зловредной заокеанской державы, фюрер вспомнил о страшном наследии царской эпохи - военных поселениях, добраться до коих времени не сыскалось.
- Одна мысль о военных поселениях, прежним правительством заводимых, наполняет каждую благомыслящую душу терзанием и ужасом. Сколько пало невинных жертв для пресыщения того неслыханного зловластия, которое с яростью мучило несчастные селенья для сего заведения отданные и сколько денежных сумм на сей предмет растраченных: все силы государства нарочито соединяя для гибели государства! И всё сие для удовлетворенья неистового упрямства одного человека.
Строганов оглядел присутствующих. Партайгеноссе единодушно осудили царское злосердечие, назвали 'за' и 'против' военных поселений, не найдя выгоды от их упразднения; решили наконец оставить их временно, но без срока. Пусть себе будут.