Убеждённый в том, что совершает нечто невозможное ради того, чтобы удовлетворить её и удержать при себе, он сказал Захире:
— У меня для тебя есть приятный сюрприз.
Она вяло поглядела на него, и он сказал:
— Подарок в честь примирения.
Она улыбнулась, и он продолжил:
— Это договор купли. Представь, что ты теперь станешь хозяйкой этого дома!
Лицо её зарумянилось. Она воскликнула с ликованием:
— Какой ты щедрый человек!
Это был трёхэтажный дом, в подвале которого был магазинчик, торгующий варёными бобами. Мухаммад Анвар был счастлив от того, что смог порадовать её, вновь обретя некоторый покой. Он и впрямь осчастливил её, сделав полновластной хозяйкой дома. В глубине души она была признательна ему за это, как и за то, что он молча признал её силу и сожалел о том, что посмел бросить ей вызов. Однако совесть её была нечиста: она не могла избавиться от презрения к нему. Её постоянно занимали Азиз и Нух Аль-Гураб. Азиз был богат, Нух — силён. Азиз был также силён, а богатство Нуха росло день ото дня. У Азиза была жена, у Нуха — целых четыре жены и целый выводок детей. Нельзя обойтись без власти и силы, как нельзя обойтись и без денег. Деньги порождают власть, а власть приносит деньги. Интересно, как пойдут дела дальше? Она верила, что находится только в начале пути. Она думала обо всём этом, лёжа рядом с Мухаммадом Анваром и слушая его размеренное дыхание.
Мухаммад Анвар решил укрепить своё счастье с помощью Нуха Аль-Гураба. Он пришёл к нему домой и уселся перед ним в гостиной, словно мальчик перед учителем начальной коранической школы. Не проронив ни слова, он вручил тому внушительного вида пакет. Глава клана взял его и принялся считать, а затем сказал:
— Но ты ведь уже выплатил то, что с тебя причитается. К чему такая огромная сумма?
— Я хочу заручиться твоей поддержкой, — сказал Мухаммад Анвар.
— У тебя есть враги?
— Это на всякий случай, от судьбы!
Тот, не обратив внимания на его слова, вернул ему пакет и улыбнулся. Сердце Мухаммада Анвара заколотилось от неожиданного волнения, а глаза расширились от подозрений и страха.
— Судьба опередила тебя!
О горе… Неужели это Раифа сыграла свою игру?… Он представлял всё себе именно так, даже не догадываясь, что Нух может разыгрывать собственную партию. Нух Аль-Гураб сказал:
— А я как раз собирался уж было послать за тобой…
Во рту Мухаммада Анвара всё пересохло. Он спросил:
— В чём дело, мастер?
Тот ответил ему с отвратительным спокойствием:
— Чтобы посоветовать тебе развестись со своей женой!
Сердце в груди его упало от страха, он почувствовал, что умирает, и изумлённо спросил:
— Развестись?! Но ведь нет ничто в моей жизни, для чего бы требовалось сделать это!
Однако тот решительно отрезал:
— Разведись с ней!
Мухаммад Анвар покинул дом Нуха Аль-Гураба, лишённый всех пяти чувств. Вот и пришёл его черёд: с ним обращаются точно так же, как когда-то — с Абдуррабихом. Неужели он, респектабельный коммерсант, потерпит с собой такое же обращение, что и тот пекарь? Неужели его жизнь, счастье, честь ничего не стоят, чтобы вот так с ним поступали?! Его охватил отчаянный приступ гнева, сносящий всю его нерешительность и рассеивающий её в воздухе. Мухаммад Анвар полностью обезумел.
Я сделаю то, что никто раньше не предпринимал в этом переулке.
Джибрил Аль-Фас, шейх переулка, отправился к главарю клана Нуху Аль-Гурабу, когда тот сидел как всегда в кафе. Поприветствовав его, он сказал:
— Господин Фуад Абд Ат-Таваб, начальник полицейского отделения, желает встретиться с тобой.
Главарь клана удивился и, нахмурившись, спросил:
— Для чего?
— Я не знаю, мастер. Посланник должен только доставить сообщение.
Тот вызывающим тоном задал вопрос:
— А что, если я откажусь?
Но шейх переулка мягко ответил:
— Возможно, он хочет видеть тебя, чтобы заручиться твоими услугами для обеспечения всеобщей безопасности, мастер. Так что нет необходимости бросать ему вызов без необходимости.
Главарь клана презрительно пожал плечами и промолчал.
Начальник полиции Фуад Абд Ат-Таваб встретил начальника местного клана Нуха Аль-Гураба с радушием. Нух сидел перед ним лицом к лицу через рабочий стол, нацепив на себя мягкую улыбку. Запах кожи забил его ноздри. Он сказал: