— А что меня обязывает к этому?
Шейх сказал извиняющимся тоном:
— Это одно из бедствий нашего времени.
Она гневалась, но тщательно скрывала свой гнев. Воображение её заработало в полную силу, а воля окрепла. Притворившись покорённой, она ответила:
— Пусть подождёт период идды[7], а там уж с божьей помощью.
Лицо шейха осветилось радостью, и он пробормотал:
— Хвала Аллаху, Господу обоих миров.
Она не теряла ни минуты без дела: словно пьяный от росы и духов ветерок штурмом ворвалась в кабинет мастера Азиза. Вид у неё был элегантный, хотя и грустный, и глядела на него она пленительным, умоляющим взглядом. Она заметила румянец на его щеках, подёргивание глаз, возбуждение, и мягким, просящим о помощи тоном, сказала:
— Что я могла поделать? Кроме как обратиться к вам со своей бедой.
Всё в нём, за исключением языка, признавалось ей в любви:
— Добро пожаловать, госпожа Захира.
Обрадовавшись его любезности, она спросила:
— Что мне делать?… Сдаться тому кровавому инспектору?
Азиз осуждающим тоном спросил:
— Он просил твоей руки?
— Без всякого смущения.
Мужчина нахмурился:
— Какой конец для несчастной женщины, у которой ни разу даже не было свободы выбора своего спутника жизни.
Явно проникнувшись чувствами, он сказал:
— Не соглашайся с тем, что ненавидишь.
— Признаюсь вам, я боюсь его.
Он резко сказал:
— Не надо! Он же преступник, и всем это известно, это он убил Нуха Аль-Гураба!
— Один преступник убил другого.
Затем она спокойно произнесла:
— Да. Если бы Министерство внутренних дел допросило членов клана Атуф, то добралось бы до истины…
Она некоторое время смотрела на него, а потом сказала:
— В этом деле требуется респектабельный человек, к словам которого прислушаются в Министерстве внутренних дел..
Летние облака обнажили светлый лик солнца.
Внезапно был издал приказ о переводе инспектора Фуада Абд Ат-Таваба на работу в Верхний Египет. Небо очистилось от опасного гибельного шторма, и на престол взошло лето, украшенное арбузами и дынями. Вскоре главарём клана стал Самака Аль-Алладж. Захира же была пьяна от чувства гордости, и уверовала в то, что она и есть самый настоящий глава клана, стоящий за всеми событиями. Она говорила себе:
— Я и есть ум, я и есть воля, я и есть красота, я и есть победа.
Нежно глядя на Джалаля и Ради, она шептала:
— Пусть ваша слава превзойдёт славу всех.
Она поспешила к мастеру Азизу Ан-Наджи, чтобы поблагодарить его, и с облегчением промолвила:
— Вот бы все мужчины были такими же, как вы, а не как…
Польщённый её словами, он улыбнулся и промямлил:
— Я рад видеть тебя счастливой…
Она игриво сказала:
— Как и наш великий предок, я спаслась от эпидемии.
Затем грустно добавила:
— Что до моего счастья…
Он с любопытством поглядел на неё, и она ответила:
— Что есть счастье, которое, как мы считаем, мы заслуживаем по праву?
— Возможно, оно познаётся интуитивно.
— Как можно назвать женщину в моём положении счастливой?
Пряча своё волнение, он сказал:
— На сегодняшний день ты ни в чём не нуждаешься.
Она изящно поднялась, посмотрела на него долгим взглядом, пока его воля не растаяла, или стала близка к тому, и уже уходя, сказала:
— Я нуждаюсь в самой главной вещи в жизни.
Мастер Азиз отдался на волю судьбы, сознавая свою слабость перед необычайной, пронизывающей силой: словно древняя стена или ворота дервишской обители, как однажды случилось в баре с его предком. Им завладело безумие — из тех, что поражает мужчину в немолодом уже возрасте. Он долго украдкой глядел на мать, Азизу, находясь с ней в её флигеле дома наедине. Наконец он сказал:
— Мама…
Чувствуя необычные нотки в атмосфере, она сказала:
— Выкладывай, что там у тебя.
Он спокойно сказал:
— На то воля божья, чтобы я снова женился.
Мадам Азиза была в изумлении. Долго и пристально поглядев на него, она промолвила:
— Это правда?
— Да.
— На ком?
После некоторых колебаний он ответил:
— На Захире.
Азиза протестующе воскликнула:
— Нет!
— Это правда.
Она воскликнула:
— Но она же гадюка!
— Мама, не спеши судить её! — умолял он.
— Змея!
— Но вы сами её любили когда-то.
— Да, любила, и Ульфат тоже любила её когда-то. Но она змея!
7
Идда — период после развода или смерти мужа, когда женщина не может по шариату выйти замуж: для вдовы это четыре месяца, а для разведённой женщины — три менструальных цикла.