— О, Камар.
Его разгорячённые мысли воплотились в образе парящего со стрекотом орла, что разрушал постройки. Однажды утром отец, зевая, спросил его:
— Почему ты задолжал Самаке Аль-Иладжу отчисления за его протекцию?
Тот наивно и уверенно ответил ему:
— Так поступают лишь слабаки, да трусы.
Отец с ужасом пристально поглядел ему в глаза и спросил:
— Ты бросишь вызов главарю клана?
И тот холодно ответил:
— Главарь клана это я, отец.
Он намеренно прошёл мимо главаря, когда тот сидел в кафе, и вскоре к нему подбежал мальчишка-прислужник в кафе и передал ему:
— Мастер Самака справляется о вашем здоровье.
На что Джалаль громко ответил:
— Передай ему, что со здоровьем у меня всё отлично, оно может бросить вызов всяким невежам.
Такой ответ обрушился на главаря, словно ожог от огня, и тут же его помощник Хартуша — единственный из его людей, кто случайно оказался рядом с ним в тот момент — ринулся к Джалалю. Джалаль же с молниеносной скоростью поднял деревянный стул и метким ударом обрушил его ему на голову. Тот упал навзничь на пол без сознания. Отскочив в сторону, Джалаль встал поодаль и ждал Самаку Аль-Иладжа, который приближался, к нему словно дикий зверь. Вокруг разливался поток зрителей. Люди из клана собрались по углам. Оба мужчины обменялись ударами, однако исход битвы был решён в считанные секунды. Джалаль и правда обладал превосходящей противника силой, и Самака свалился на пол, словно зарезанный бык.
Джалаль стоял, своей гигантской фигурой выделяясь на фоне пламенеющего ореола из вызова и гнева. Страх захватил сердца людей из банды Самаки — не оказалось ни одного, кто был бы достоин заменить Самаку, кроме разве что Хартуша, лежавшего сбоку от него. Некоторые люди, в тайне ненавидевшие его клан, швыряли в них кирпичи, гарантируя свою поддержку Джалалю. Вскоре руководство было вверено тому, кто этого заслуживал.
Вот так Джалаль Абдуррабих, сын Захиры, вполне заслуженно поднялся до звания главы клана, а сам клан таким образом вновь вернулся к семейству Ан-Наджи…
Со сверкающим от радости лицом отец сказал ему:
— Даже несмотря на твою гигантскую силу, я и не представлял, что ты будешь главой клана.
Джалаль, улыбаясь, ответил:
— Да и я сам не представлял себе этого. Такое мне и в голову не приходило даже.
— Я был таким же сильным, как ты, однако главарь клана — это ещё и сердце, и амбиции, — сказал Абдуррабих с гордостью.
— Вы были правы, отец, я считал себя респектабельным человеком, но затем внезапно где-то внутри меня появилась эта идея.
Отец засмеялся:
— Ты словно Ашур — такой же сильный, как и он. Осчастливь же самого себя и жителей своего переулка…
Но Джалаль неторопливо сказал:
— Давайте пока отложим этот разговор о счастье, отец…
Он принялся действовать под влиянием воодушевления из-за своей силы и бессмертия: спланировал себе путь, бросил вызов главарям соседних кланов, дабы с пользой использовать избыток своей силы. Он одержал верх в кварталах Атуф, Дарраса, Кафр Аз-Загави, Хусейнийя и Булак. Каждый день трубы торжественно возвещали в переулке радостную весть об очередной победе. Он стал главарём над главарями, увенчав свою голову венцом славы и главенства, как Ашур и Шамс Ад-Дин.