Выбрать главу

— Не мешкайте, время дорого.

Все они были в замешательстве, на лицах их читался явный отказ. Зейнаб насмешливо спросила:

— Это и есть новый способ избежать смерти?

Хасбулла сказал:

— Мы зарабатываем здесь, у нас нет другого места работы.

Ашур гневно ответил ему:

— Зато у нас есть руки, телега и осёл.

Хибатулла спросил:

— А разве там, на пустоши, смерти нет, отец?

Ещё больше разгневавшись, Ашур сказал:

— Мы должны сделать всё, что в наших силах, чтобы доказать моему благодетелю нашу благодарность за его благословение.

Зейнаб закричала:

— Эта девица совсем вышибла из тебя ум!

Он поглядел в лицо каждому и спросил:

— Так что вы скажите?

Хасбулла ответил ему:

— Извини, отец, но мы остаёмся здесь, и да будет на всё воля Аллаха…

Погрузившись в глубокую печаль, Ашур оставил их…

36

Шейх Хамиду поднял голову от стола, увидев возвышающегося перед ним словно гора Ашура:

— Чего тебе нужно, Ашур?

Но не дав ему ответить, сказал:

— Твой сын Хасбулла рассказал мне, на что ты решился. Ей-богу, что-то странное у тебя на уме!

Тут Ашур заговорил с поразительным спокойствием:

— Я пришёл, чтобы вы призывали людей последовать моему примеру, достойнее будет, чтобы они слушали именно вас.

Шейх закричал на него:

— Ты сбредил, Ашур?! Кому лучше знать — тебе или властям?

— Однако…

Но тот резко оборвал его:

— Смотри, не сбей с пути тех, кто зарабатывает себе на пропитание, и не распространяй анархию!

— Я видел смерть и сон.

— Это и есть безумие, смерть невидима, а источник половины всех снов — сам Иблис!

— Я добрый человек, шейх Хамиду…

— А разве ты однажды не ходил в бар, чтобы спасти своих сыновей от той женщины, а затем влюбился в неё и предпочёл взять себе?

Ашур гневно ответил:

— Я спас её от зла, и к тому же я не говорю, что сам безгрешен…

Шейх закричал:

— Делай сам что хочешь, но не соблазняй никого, иначе я сообщу о тебе в полицию…

37

Ашур уехал на рассвете. Тележка его проехала в сторону арки, как во время похорон. На вибрируешей поверхности её расположилась Фулла, прижимающая к груди Шамс Ад-Дина, а перед ней лежал свёрток, переполненный до отказа вещами, а за ней — упаковки с арахисом, глиняные кувшины с маринованными лимонами и оливками и мешки с нарезанным кусками сушёным хлебом. Когда повозка достигла площади перед обителью дервишей, их встретили песнопения последней четверти ночи:

Джозе астане то ам Дар Джахан панахи нист Саре ма ра бе джозе ин Дар хавале гахи нист[3]

Ашур с грустью слушал их, а затем помолился от всего сердца за свой родной переулок. Они проехали через длинную аллею, далее путь их пролегал среди могил — едва успевали зарыть одну, как тут же выкапывали вторую, — и наконец закончился на пустоши. Ашура окутывал прохладный лёгкий ветерок, такой живительный и дружелюбный. Тем не менее он сказал:

— Запахни покрепче покрывало вокруг себя и ребёнка.

Она посетовала:

— Нет ни одного живого существа…

— Зато есть Аллах.

— Где мы остановимся?

— У подножия гор.

— Мы сможем выдержать этот климат?

— Там даже лучше, чем на холмах, и есть ещё пещеры…

— А как же бандиты?

Он шутливо сказал:

— Пусть приблизятся те, кому на роду написано погибнуть. Когда повозка приблизилась к месту назначения, начало темнеть. Мрак растворялся в розовой прозрачной воде, а между небом и землёй открывались иные миры. От них исходили странные смешивающиеся цвета, пока наконец горизонт не окрасился в чистый горделивый красный цвет, исчезающий в ясной синеве небесного купола. Сквозь него пробивались первые лучи, омытые росой. Гора выглядела настоящей громадиной, невозмутимой и стойкой. Ничто не волновало её. Ашур воскликнул:

— Аллах велик!

И поглядел на Фуллу, приободрив:

— Путь окончен!

А затем добавил, смеясь:

— Нет, путь только начался!

38

На пустоши Ашур провёл с семьёй почти шесть месяцев. Он покидал пещеру только затем, чтобы принести воды из питьевого источника в Даррасе, или купить травы ослу, или предметы первой необходимости на те немногие средства, которые у них были. Фулла предложила продать свои золотые серьги, однако он отказался, скрыв от неё причину своего отказа: она вышла за него замуж, уже имея эти серьги, купленные на грязные деньги.

В первые дни их жизнь казалась развлечением, авантюрой, экскурсией. В тени своего гиганта-мужа она не испытывала страха, но очень скоро жизнь стала пустой, скучной и невыносимой. Что же это такое? Неужели мы пришли сюда, чтобы считать время по его следующим ползком друг за другом секундам прямо над нашими шкурами? Разве мы пришли сюда, чтобы считать песчинки в пустыне или ночные звёзды?

вернуться

3

Я часть Твоего порога, Нет приюта в мире. Помимо этого моей голове, Иногда и рядом нет его.