Выбрать главу
10

Шли дни, и никакого проблеска надежды. Медленно они шли, тяжело, меланхолично. Все сердца отчаялись уже увидеть снова Ашура Ан-Наджи, его гигантскую фигуру, что осаждала угнетателей и покровительствовала тем, кто сам зарабатывал себе на хлеб насущный, распространяя богобоязненность и веру.

Фулла носила траур; Шамс Ад-Дин безудержно плакал; помощники Ашура были погружены в скорбь и раздумья. Кто-то считал, что Дервиш предал его, когда тот сидел рядом с обителью и слушал песнопения, а потом убив, оттащил его тело на кладбище и там предал земле, захоронив в неизвестной могиле. Но были и те, кто упорно настаивал, что Ашур вернётся и посмеётся над их представлениями. Остальные же из-за сильной тоски по нему представляли, что это исчезновение — одно из тех чудес, что под силу святым угодникам.

Жестокая магия обычая вступила в силу, сделав своё дело: упростив и затолкнув его в поток нескончаемых событий, в пучине которого оно растворилось.

Однако время и не думало останавливаться, да и зачем это ему…

11

Следовало избрать нового главу клана в переулке до того, как развалится установленный в нём режим или его сомнут под своими ногами выжидающие в засаде банды из других кварталов. Выбор ограничивался Гассаном и Дахшаном как самыми сильными и близкими к Ашуру Ан-Наджи людьми. Шамс Ад-Дина в расчёт не брали в силу его молодости и хрупкого сложения. Каждый мужчина перешёл на сторону избранного им кандидата, и решили следовать обычаю, которому следовали всегда в подобных случаях: оба должны будут побороть друг друга в мамлюкской пустыне. Победителя же после этого коронуют главой клана переулка.

Эта новость дошла и до Фуллы: она увидела, как Шамс ад-Дин одевает свой джильбаб, чтобы увидеть предстоящий бой, и принялась лить слёзы, оплакивая свою участь. Юноша почувствовал раздражение и сказал:

— Наш переулок не может существовать без главы клана.

Она резко спросила:

— А разве он следует за чёрными кошками?

— Нет иного выхода, кроме как решения самого Господа.

— Клан вновь отойдёт вымогателям и тиранам, как когда-то.

Юноша горячо возразил ей:

— Не так-то легко отступить от наследия Ашура Ан-Наджи!

Она вздохнула и сказала, обращаясь скорее сама к себе, нежели к нему:

— Ещё вчера я была госпожой, несмотря на бедность, а с завтрашнего дня буду просто скорбящей вдовой, покинутой всеми. Я безнадёжно умоляю, мечтаю о потерянном рае, прячусь на торжествах и праздниках, боюсь темноты, остерегаюсь мужчин и избегаю женщин. Нет у меня друзей, кроме забвения и одиночества…

Он с укоризной пробормотал:

— Мама, но я же ещё не умер!

— Да продлит Аллах твою жизнь до тех пор, пока ты сам её не проклянёшь. Твой отец оставил тебя ещё юнцом, возницей повозки, без денег, без положения и без гигантского тела, которые бы гарантировало тебе лидерство над кланом…

Он мрачно заворчал:

— Я должен идти, до свидания.

Он оперся на старую толстую дубинку отца и ушёл.

12

Шамс Ад-Дин вырос в аскетичной обстановке и знал только тяжёлую упорную работу да простую жизнь без изысков. В памяти его ничего не осталось от того высокого дома Аль-Баннана. Ашур любовался его миловидным лицом, доставшимся ему от матери, и говорил, улыбаясь:

— Этот ребёнок не годится на роль главы клана…

Он отправил его в начальную кораническую школу, влив в сердце его сладчайшие напевы жизни, не пренебрегая и сильной стороной её: научил его ездить верхом, фехтованию палкой, борьбе, хотя никогда не задумывался о том, чтобы подготовить его себе на смену — лидером клана… Шамс Ад-Дин рос и всё лучше осознавал как сам себя, так и окружающий его мир. Он понимал, что у отца было неограниченное господство, но вскоре столкнулся с резким контрастом между «его величием» и жизнью в бедности и тяжком труде. Однажды, перед наступлением праздник, он сказал ему:

— Отец, мне хотелось бы надеть кафтан-абу и шапочку…

Ашур на это решительно возразил:

— Ты видел когда-нибудь, чтобы твой отец одевал что-то, кроме простой рубахи-джильбаба?

Фулла как и её сын, была раздражена такой жизнью, и однажды сказала Ашуру в присутствии Шамс Ад-Дина:

— Если бы ты взял себе некоторые отчисления, то вёл бы достойную и благородную жизнь, и никто не стал бы порицать тебя…

Ашур ответил ей:

— А ты должна воспитывать птенчика, чтобы облегчить нам жизнь дозволенным образом…

Затем он обратился к Шамс Ад-Дину:

— В этой жизни блеск и мишура по своей ценности не сравнимы с чистой совестью, любовью к тебе людей и слушанием песнопений!