Во рту у неё всё пересохло, и еле слышно она сказала:
— Но как… Как это произошло?!
— Как случается сердечный приступ, скандал, смерть. Чему ты удивляешься? Это всего-лишь авантюрное предприятие, которое пошло не так, как надо!
Она страдальчески произнесла:
— Но ведь тебя всегда предупреждали против подобных авантюр!
Он состроил презрительную гримасу:
— Это те, которые ничего не знают и критикуют, восхваляют тебя и завидуют, да будут они прокляты…
На минуту воцарилось молчание. Призраки страха танцевали в воздухе. Несбыточные мечты рухнули, разбившись о стены твёрдой, мрачной реальности.
— И что теперь будет?
— Торговое предприятие будет конфисковано, всё имущество будет распродано на аукционе, а потом…
Он остановился, и она спросила:
— Что потом?
— Потом мы присоединимся к веренице нищих…
— Без сомнения, ты пытаешься напугать меня.
— Я пытаюсь разбудить тебя ото сна и вернуть к реальности, вот и всё…
Она воскликнула:
— Это возмездие за безумие и глупость!
Он насмешливо возразил:
— Это всего-навсего бизнес, невидимый партнёр в котором — судьба!
— Но ведь это ты рисковал, а не судьба!
— А ты всегда отрицала и отрекалась. Но рынку до этого нет никакого дела…
Из глаз её потекли слёзы:
— Теперь мне известно, как умер мой отец…
Он с горечью сказал:
— Как же ему повезло!
— А дети? Что будет с ними?
— Пусть спят мирным сном.
Привычная жизнь в переулке замерла, чтобы наблюдать за особенным аукционом имущества человека, который был самым богатым из всех богачей до того, как скатиться в пропасть банкротства. По солнечному лику мчались облака в последний день месяца амшир.
Бикр Сулейман Ан-Наджи стоял посреди толпы бывших партнёров, превратившихся в кредиторов. На губах их застыли дружелюбные улыбки, а по челюстям растекались бледные волны беспокойства и смущения в ожидании начала. Однако челюсти их раздулись в неминуемой решимости.
Саид Аль-Факи, шейх переулка, наклонился к уху Усмана Ад-Дарзи, владельцу бара, и язвительно спросил его:
— Интересно, почему это ему не приснился вещий сон, указывающий путь к спасению, как и его прадеду?
Владелец бара прошептал:
— Сны тех, у кого несварение желудка, бывают кошмарами.
За минуту перед созывом до их слуха донёсся звон колокольчика, произведший большой эффект. Взгляды присутствующих обратились к началу переулка и увидели приближающуюся повозку, в центре которой сидел мужчина. Интересно, это ещё один новый аукционист откуда-то из города? Повозка остановилась рядом с кружком, где выстроились остальные, и из неё вышел юноша в чёрной накидке и тюрбане: высокий и грациозный, не выглядевший незнакомым и чужим…
Сразу несколько голосов воскликнули:
— О Милостивый Аллах! Так это же Хидр Сулейман Ан-Наджи!
От одного к другому передавалась волна предвкушения. Бормотание и шушуканье разошлись резонансом. Саид Аль-Факи скрыл улыбку. Бикр побледнел и задрожал. А Хидр поднял руку в знак приветствия и радушно поблагодарил за ответное приветствие. Саид Аль-Факи сказал:
— Вы во-время приехали!
Усман Ад-Дарзи спросил его:
— Вы пришли, чтобы участвовать в торгах?
— Нет. Чтобы спасти то, что ещё можно спасти, — произнёс с сожалением Хидр.
Все заметили, что говорил он сильным, уверенным в себе тоном, а значит, в своём изгнании преуспел и разбогател. Кредиторы оживились, и кто-то произнёс:
— Да благословит Аллах ваши начинания…
Хидр предложил:
— Давайте отложим торги: может быть, нам удастся прийти к соглашению?
Но тут вмешался Бикр, который заорал:
— Нет!
Взгляды присутствующих в изумлении уставились на него. Он воскликнул, обращаясь к брату:
— Время никогда не сотрёт твоего преступления! Пошёл вон, и будь ты проклят, неблагодарный!
Тут отовсюду как капли дождя посыпались возгласы протеста. Состязаясь между собой в скачке по небу, тучи собрались, сгустившись над тёмно-коричневым шатром.
Хидр с мольбой сказал:
— Позволь мне выполнить свой долг.
Но Бикр неистово воскликнул:
— Разруха мне милее, чем спасение твоими руками.
Шейх Талба Аль-Кади, имам местной мечети, сказал:
— Непозволительно растрачивать то, что милостиво даровано небесами!
Но Бикр закричал:
— Он явился только ради того, чтобы позлорадствовать и отомстить!
Кредиторы окружили Бикра, успокаивая и уговаривая его, а шейх Талба Аль-Кади сказал: