— Вы будете присутствовать на моей свадьбе?
Хидр без колебаний ответил:
— Ты — член нашей семьи, как ноготь, который нельзя вырвать, не оторвав плоть…
Он успокоился и задал этот же вопрос Ридвану, и тот воодушевлённо ответил:
— Я всегда буду рядом с тобой…
Но затаённую грусть невозможно было стереть…
— Добро пожаловать, Ан-Наджи, наш всеобщий повелитель!
Так поприветствовал его Аль-Фулали, сидя, скрестив под собой ноги среди сильнейших приспешников в курильне опиума в Тирбасе… Он всегда его приветствовал именно так. Но Самаха не был глупым и неопытным. Сердце постоянно нашёптывало ему о том, что следует быть настороже. Он чувствовал, что всегда есть кто-то, кто вычисляет каждое его движение, изучает его взгляды и повороты. У него имелось такое ощущение, что он заключён в центр круга страха и слежки. Однако роль свою играл так, как следовало: поспешил к главарю и благоговейно облобызал его плечо, заняв после своё скромное место на циновке среди других членов клана. Затем Самаха приветливо сказал:
— Я пришёл сообщить мастеру и братьям о своей скорой свадьбе!
Аль-Фулали с удовольствием захохотал, и обратился к Хамуде, своему особо приближённому сутенёру:
— Ну-ка исполни радостную трель, эй ты, шлюхин сын!
Хамуда издал пронзительную визжащую трель, какую не смогла бы издать даже ликующая женщина, и Аль-Фулали сказал:
— Благословляю тебя. Когда же состоится это событие?
— В будущий четверг, с Божьего позволения…
— И кто же сия счастливая избранница, родившаяся в Ночь Предопределения?
— Дочь Сабах, что изгоняет злых духов.
Все притихли, глядя в замешательстве на своего главаря. В тусклом свете лампы они выглядели призраками с искажёнными лицами. Аль-Фулали сказал:
— У Сабах есть лишь одна дочь!
— Именно она и имеется в виду, мастер…
В тишине слышно было только урчание животов и чей-то рассеянный кашель время от времени. Смутные тайны кружили в окружающем их дыме.
Аль-Фулали воскликнул:
— Клянусь Святым Хусейном, господином всех мучеников!
И вопросительно посмотрел на своих людей:
— А что вы думаете, молодцы, о тех удивительных трюках, какие с нами проделывает этот мир?
Остальные лишь облизали губы, осознавая весь гнёт этой фразы, и несколько голосов, вторя друг другу, повторили:
— Да, ну и мир!
— Удивительно!
Тут Аль-Фулали дружески хлопнул Хамуду по щеке и сказал:
— Раскрой-ка секрет этому потомку славных и благородных героев!
И обращаясь к Самахе, Хамуда заявил:
— Представь, всего час назад наш великий мастер выбрал тебя своим посланником к Сабах, чтобы просить для него руки её дочери!
Самаха был ошеломлён. Земля зашаталась у него под ногами. Зияющая пропасть распахнула свою пасть перед ним, ожидая, когда он свалится туда. Он был не в состоянии вымолвить ни слова. Аль-Фулали сказал:
— Это сама судьба. Я сделал свой выбор буквально вчера. И всего час назад я решил отправить тебя своим посланцем…
Правда выходила наружу. Его сделали членом клана, приняв без всяких испытаний. Его подкарауливали и ждали лишь, когда же представится возможность. И вот наконец она настала и жёстко замаячила перед ним. Теперь он стоял на перекрёстке между жизнью и смертью, а значит, впереди либо гибель, либо потеря.
Аль-Фулали посмотрел на своих людей и спросил:
— И что делать теперь?
Несколько голосов разрозненно произнесли:
— Кто же станет отрицать, что место солнца — на небе?
— Или что глаза находятся под бровями?
— Какая честь быть избранным посланником самого мастера!
Хамуда спросил его:
— Когда ты отправишься туда говорить, Самаха?
Он должен был дать ответ. Атмосфера в курильне опиума наполнилась искрами. Ему следовало бы исчезнуть в недрах земли и приветствовать небытиё, проглотив смертельный яд. И Самаха Бикр Сулейман Ан-Наджи сказал:
— Слушаюсь и повинуюсь, мастер!..
За час до полуночи он присоединился к семейным посиделкам. Дядя Хидр сказал ему:
— Дийя рассказала нам сон, в котором она видела тебя.
Но он не слышал его слов.
Унсийя, жена его брата Ридвана, сказала:
— Она видела тебя сидящим верхом на муле; ты сильно бил его кнутом, но он крепко держался на месте.
Ридван сказал ему:
— Сны жены нашего дяди заслуживают того, чтобы их истолковали, ты же знаешь…
Вмешалась Дийя:
— Он же жених, не досаждайте жениху…