Часть 6. Маточное молочко
Здоровье Самахи быстро ухудшалось и сходило на нет; он вручил свою душу Господу, готовясь однажды отойти ко сну сразу после предрассветной молитвы, словно и вернулся он из места ссылки только затем, чтобы быть похороненным рядом с Шамс Ад-Дином. Но умер он счастливым, воображая себе, что переселяется из одного райского сада в другой. Азиз сказал:
— Мы скрыли от него правду о своей жизни. Все мы признали это, даже Вахид — что наша жизнь — нечто презренное, что не подлежит разглашению перед добрыми людьми.
Торговля зерном шла более чем успешно, и Азиз сколотил себе порядочное состояние. Он довольствовался тем, что был героем в своём деле благодаря вере в сердце, любви к добродетели и оказанию помощи другим, если имелась такая возможность. Он вырвал с корнем все свои мечтания о славе, предпочитая мирный покой и оправдываясь перед совестью тем, что он не готов быть героем и не обладал для этого нужными средствами.
Азиза посватала ему Ульфат Ад-Дахшури, дочку Амира Ад-Дахшури, владельца лавки скобяных изделий, и он был доволен её выбором. Девушка была его музой и хранительницей его покоя и успеха. Свадьба состоялась через год после кончины его деда Самахи. Он поселился в доме Аль-Баннанов, который приобрёл и отреставрировал. Его невеста была хорошенькой, высокой и дородной, владела премудростями домохозяйства и знала приличия. Он нашёл в её лице желанную цель, так что вскоре любовь соединила их крепкую связь. Они встретили жизнь, полную счастьем и потомством.
Руммана оставался затворником в собственном доме даже когда отпала необходимость в том. Вахид отказался от своего обещания лишь из-за возвращения домой Самахи. Но Руммана и сам ненавидел внешний мир, и потому его перестали помнить и почитать. Он жил наполовину изолированный от своих четырёх жён, не забывая лишь о Раифе, и налегал на выпивку и наркотики.
Однажды вечером, напившись сильнее обычного, он пошатываясь ввалился во флигель старухи Дийи. С хохотом покружив вокруг того места, где она сидела, он принялся язвить:
— Это всё ты — главная причина глупости и несчастий.
Женщина по-прежнему как бы отсутствовала, находясь в своём мире. Он сказал:
— Мне нужны твои деньги. Где ты прячешь их, слабоумная?
Он схватил её за руку и яростно поднял. Женщина в ужасе стукнула его по лицу своим кадилом. Тут он обезумел от гнева, схватил её за шею и крепко сдавил, пока в руках его не осталось лишь неподвижное тело.
Дом трясло от ужаса. Новость обрушилась на весь переулок. Новый шейх переулка — Джибрил Аль-Фас — сообщил в полицию, и Румману схватили, затем предали суду и приговорили к пожизненному заключению. До того, как его направить в порт для перевозки к месту заключения, он позвал к себе Азиза и сказал ему:
— Я признаю, что это я совершил убийство твоего отца.
Азиз с сожалением ответил:
— Мне это известно.
Руммана грустно сказал:
— Он похоронен в свой одежде и лежит в могиле рядом с гробницей шейха Юнуса…
Азиз эксгумировал труп Курры в присутствии шейха переулка и следователя. Вахид и Азиза тоже находились рядом. Когда пред ними предстал скелет Курры, то все застарелые печали ожили. Его завернули в саван, а затем устроили торжественные похороны. Перезахоронили его в гробницу Шамс Ад-Дина.
Азиза сказала:
— Сегодня моё сердце обрело покой. Это всегда было моей мечтой. Я дала ему слово, что буду лежать рядом с ним, когда пробьёт мой час.
Совесть Азиза снова принялась мучить его: всякий раз, как репутация Вахида портилась, эта боль ещё больше давила на него. Главарь клана стал притчей во языцах из-за своего порочного образа жизни и жадности не только в их переулке, но и во всём квартале. После смерти отца он прожил ещё несколько лет и умер вследствие остановки сердца при передозировке.
Всё этого время Азиз занимался активными поисками подходящего кандидата на роль главаря клана из многочисленных отпрысков рода Ан-Наджи в надежде на воскрешение эпохи Ашура из мёртвых. Однако он обнаружил, что род Ан-Наджи растворился среди харафишей или был надломлен бедностью и нищетой, у него отняли всё лучшее, что было. Так обстояли дела, когда умер Вахид: на его место не было найдено ни одного достойного преемника.
Азиз тот час же столкнулся с чрезвычайно деликатной проблемой: хоронить ли его в могиле Шамс Ад-Дина? Сердце его отвергало такую идею. Ульфат Ад-Дахшури сказала ему: