А. И. Микоян и Г. М. Маленков на приеме в посольстве США. Москва, 1955 г.
Логика простая: при Сталине такого не было, а теперь имеет место «открытость» советских лидеров внешнему миру, которая подразумевала взаимность со стороны не только традиционных союзников из «лагеря социализма», но и противников, которым предлагалось стать, как минимум, «партнерами».
Дело оставалось за малым – добиться от них согласия в этом вопросе. И решения XX съезда КПСС были призваны, по мнению Хрущева и его единомышленников, в числе которых оказался и Микоян, стать своеобразным катализатором процессов сближения с остальным миром.
Как все это выглядело «со стороны», наглядное представление дает приведенный ниже материал.
Из воспоминаний В. М. Суходрева[80]
После смерти Сталина новая «команда», наверняка под влиянием Хрущева, решила проявлять гораздо большую открытость: руководители страны стали чаще появляться на людях, общаться с иностранцами. И как нередко это у нас бывает, начали перебарщивать. Даже на рядовых приемах в посольствах стали появляться члены Президиума ЦК и другие высокопоставленные лица. (…)
Никогда не забуду этот момент. В зал входили «ожившие портреты» – люди, которых я с детства привык видеть на полосах газет, на плакатах, висящих на фасадах зданий, во время демонстраций.
Хрущев, Маленков, Каганович, Молотов, Микоян.
Вот они – в трех метрах от меня…
Первое впечатление – все они одинаково невысокого роста. Все сверх нормы упитанны, за исключением, пожалуй, довольно худощавого Микояна. В одинаковых костюмах – темно-серого цвета, белых рубашках и с какими-то незапоминающимися галстуками.
Они прошли в зал, где были накрыты столы.
И началась моя работа. Иностранные дипломаты стремились хоть на короткое время завладеть вниманием кого-нибудь из наших руководителей, завести беседу. Каждый дипломат не просто вел разговор, а «набирал материал», чтобы в тот же вечер отослать шифровку своему руководству, что сегодня, мол, имел беседу с таким-то и он мне сказал то-то и то-то. В те годы открывалось широкое поле деятельности для иностранных дипломатов. В Москве, в прошлом одной из самых закрытых столиц мира, они теперь могли несколько раз в неделю (посольств было много, праздников – еще больше) встретиться и даже побеседовать с высшими руководителями страны.
В других государствах приемы в посольствах по случаю национальных праздников из высшего руководства в лучшем случае посещает министр иностранных дел. Обычно приглашают представителей общественности, ученых, деятелей культуры, да и тех приходит гораздо меньше, чем разослано приглашений. Есть даже неписаный закон протокола: если хочешь, чтобы был полный сбор, приглашений надо разослать раза вдвое больше, чем планируется гостей.
1.3. Анастас Микоян о проблемах международной политики накануне и в дни работы XX съезда КПСС
Большую роль в изменении внешнеполитических подходов СССР сыграл XX съезд КПСС, во время работы которого прозвучало несколько новых инициатив по выстраиванию отношений с внешним миром. Одним из их активных разработчиков стал Микоян[81].
О том, что он предлагал, наглядно свидетельствует содержание черновых записей заседаний Президиума ЦК КПСС, на которых обсуждались и внешнеполитические проблемы. В частности, Микоян настаивал на прекращении советского вмешательства в дела «братских» партий стран социализма, в получении ими возможностей самостоятельного движения по выбранному пути без давления и мелочной опеки со стороны Кремля.
На заседании Президиума ЦК 10 января 1956 г. при обсуждении вопроса о созыве совещания стран-участниц ОВД, Микоян внес предложение о созыве Комитета для обсуждения вопросов европейской безопасности и о Германии[82].
Во время обсуждения 30 января 1956 г. на заседании Президиума ЦК текста отчетного доклада XX съезду КПСС Микоян несколько раз высказывался по поводу международных проблем. Так, он напомнил ранее проведенную дискуссию по поводу утверждений главного югославского коммунистического идеолога Карделя о возможностях «мирного пути революции», по поводу целесообразности применения термина «диктатура пролетариата» в Болгарии, а также навязывания Сталиным вьетнамскому коммунистическому лидеру Хо Ши Мину нового названия партии («трудящихся») вместо «коммунистическая»[83]. Микоян считал постановку таких вопросов весьма важными для дальнейшего выстраивания равноправных и уважительных отношений с союзниками.
80
Суходрев В. М. Язык мой – друг мой. М., 2008. С. 35–37. Суходрев Виктор Михайлович (1932–2014). Советский и российский дипломат. Длительное время являлся переводчиком высших должностных лиц СССР: Хрущева, Микояна, Брежнева и др. Приведен отрывок из его мемуаров с личными оценками и наблюдениями за международными контактами высших должностных лиц СССР, относящимся к советским дипломатическим реалиям середины-второй половины 1950-х гг.
81
Вероятнее всего, он стал и одним из главных инициаторов идеи озвучивания Хрущевым в последний день работы съезда доклада о культе личности Сталина.