Сталин лично интересовался, кто будет моим переводчиком. Он боялся, чтобы не попался политически ненадежный человек. Поэтому он поручил Маленкову через аппарат ЦК [ВКП(б)] подобрать надежного переводчика китайского языка. ЦК предложил кандидатуру Ковалева[58] – работника аппарата ЦК по Китаю. (…)
Потом Сталин предложил взять с собой бывшего Министра путей сообщения Ковалева[59]… Сталин сказал, чтобы взять его и чтобы он поучаствовал, а потом послать его в Китай в качестве нашего представителя при ЦК в Китае. (…)
По вопросу об отношениях к американцам и англичанам в беседах (проводимых в Сибайпо – в 343 км от Пекина – И. С.) получалось расхождение между советами, которые дал Сталин перед отъездом и мнением Мао Цзэдуна. И тогда уже было ясно, что здесь более прав Мао Цзэдун, чем Сталин. А теперь тем более это ясно. Сталин говорил, что не надо сразу обострять отношения с американцами, что китайским коммунистам необходимо направлять острие оружия против англичан, поскольку они являются колониальной державой, занимают китайскую территорию – Гонконг, и, конечно, преследуют империалистические интересы, находящиеся в разрезе с китайскими национальными интересами.
Американский же империализм почти не имеет колоний, тем более в Китае. Он действует другими методами, экономическим и политическим закабалением, а не путем прямого колониального грабежа.
С общей точки зрения, этот аргумент правильный… я считал, что он правильно говорит. Но когда беседовал об этом с Мао Цзэдуном, тот привел другие, более убедительные аргументы…
По ряду других вопросов… тогда я думал и теперь думаю, что Мао Цзэдун занимал не совсем правильную позицию…
Должен отметить, что Сталин перед моим отъездом сказал, что надо с собой взять специалиста по аппаратам тайного подслушивания. потому что он предполагал, что американцы, прежде, чем покинуть Пекин, оставят шпионскую агентуру, будут иметь в тех помещениях, где разместится правительство, аппараты подслушивания и все, что будет говориться на заседаниях, будет известно им. Чтобы этого не имело места, он командировал со мной двух специалистов по выявлению наличия аппаратов подслушивания, а также замаскированных бомб замедленного действия. (…)
У Сталина всегда била шпиономания, думал, что кругом шпионы, могут всюду пробраться, все делать, опасался, что около китайского руководства есть американские и английские шпионы…
1.2. Международная деятельность Микояна после смерти Сталина
Как мы уже отмечали выше, после смерти Сталина политический вес Микояна в советском партийно-государственном руководстве значительно возрос, прежде всего, из-за близости позиций по главным проблемам внутренней и внешней политики с Хрущевым.
Хрущев значительно укрепил свои позиции в партии и государстве после отстранения от власти и физического устранения Берия. Затем он очень быстро превратил в декоративную фигуру на советской политической арене номинального преемника Сталина – Г. М. Маленкова[60], также претендовавшего на роль реформатора, но явно не имевшего для этой роли необходимой харизмы и деловых качеств[61].
Потом Хрущев начал искать возможности ограничения влияния неформального лидера советских «консерваторов» и по совместительству руководителя советской внешней политики – Молотова[62]. Последний, в 1954 г., не имея перед собой практически никаких директив от Президиума ЦК КПСС[63], смог успешно поучаствовать от имени СССР в проведении Женевских совещаний по проблемам Кореи и Индокитая. Кроме того, Молотов смог внести свой вклад и в ослабление международной напряженности перед встречей в верхах в 1955 г. бывших союзников по антигитлеровской коалиции.
На Микояна Хрущев мог рассчитывать как на одного из немногих членов старой условно «сталинской» команды, готового стать вместе с ним реформатором не только в вопросах экономики и внутренней политики, но и в проведении «нового курса» в отношениях с внешним миром.
Хрущев, при жизни Сталина практически не получавший от него задания, связанные с внешними делами, решил лично взять в свои руки решение главных международных вопросов. Отсутствие необходимого опыта в этой сфере и большое количество первоочередных внутренних проблем не позволяли ему активно включиться в эту деятельность. Однако желания у него было много и после отстранения от руководства одного из главных противников – Берия, также питавшего слабость к проведению реформ и новым веяниям во внешней политике, он постепенно начал вникать в суть международных проблем. Ему хотелось своими глазами посмотреть на мир, стать инициатором популярных в общественном мнении идей.
58
Ковалев Евгений Федорович (1927–2008) – советский китаевед, впоследствии доктор экономических наук, автор многих научных трудов по новейшей истории и экономике Китая.
59
Ковалев Иван Владимирович (1901–1993) – нарком (министр) путей сообщения в 1944–1948 гг.
60
В своих мемуарах Микоян с недоумением отмечал, что для него было непонятно, почему Хрущев отстранил на вторые роли Маленкова, поскольку тот, в отличие, например, от Молотова и Кагановича, был приверженцем реформ сталинской системы. По его мнению, дело было в личных амбициях Хрущева. См. Микоян А. И. Так было. С. 647.
61
Иного мнения придерживается сын Маленкова. См.: Маленков А. Г.: «Отец явно недооценил последствия усиления партаппарата во главе с Хрущевым и вскоре поплатился за это» // Историческая экспертиза. 2019. № 3. С. 122–165.
62
Молотов был освобожден от исполнения обязанностей Министра иностранных дел в марте 1949 г., но после смерти Сталина вновь возглавил это ведомство вместо отправленного в Нью-Йорк постоянным представителем СССР в ООН А. Я. Вышинского.
63
См.: Хрущев Н. С. Указ. соч. С. 115; Konoreva I. A. Vyacheslav Molotov’s diplomatic activity at Geneva conference of 1954 // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: История, Политология. 2015. Т. 33. № 1 (198). С. 151–155; Конорева И. А., Селиванов И. Н. Документальная история советско-вьетнамских отношений. Курск, 2016. С. 219–231.