Конечно, этому поразительному рассказу, прямо свидетельствующему, что в группе Гейзенберга работа шла не с «полным накалом», можно было бы не верить, ведь это устный рассказ через двадцать лет, он вполне мог быть сколь угодно искажен. Но к счастью, сохранилось независимое письменное свидетельство. Еще ранее уехавший в США известный физик Ладенбург уже 14 апреля 1941 г. в письме главе Уранового Комитета США Бриггсу написал (перевожу с английского):
«Вам может быть интересно узнать, что мой коллега, прибывший из Берлина через Лиссабон несколько дней назад, привез следующее сообщение: заслуживающий доверия коллега, работающий в технической исследовательской лаборатории (явно Хоутерманс из института фон Арденне. — Е. Ф.), просил известить нас, что большая группа немецких физиков работает над проблемой бомбы под руководством Гейзенберга, что Гейзенберг сам старается задержать работу насколько это возможно, опасаясь катастрофических последствий успеха. Но он вынужден выполнять отдаваемые ему приказы, и если проблема может быть решена, она будет решена, вероятно, в близком будущем. Поэтому он советует нам спешить, чтобы США не опоздали».
Бриггс через два дня ответил: «Я глубоко озабочен содержанием вашего конфиденциального сообщения. Если вы знаете что-либо еще, пожалуйста, сообщите мне» [14].
Совпадение основных мыслей текста с переданным Райхе, другие детали (Лиссабон и прочее) не оставляют сомнений в подлинности этой истории, в том, что Гейзенберг и его группа формально выполняли приказы сверху, испытывая сильнейшее давление, которому скоро уже не смогут сопротивляться [11], но отнюдь не хотели успеха. Именно в эти месяцы ранней весной 1941 г. Гейзенберг и Вейцзеккер обсуждали с Хоутермансом его результаты, казалось бы открывающие дорогу к созданию бомбы. В этот ранний период давление на них было исключительно сильным (это понимал и Бор). Но законченная 1 августа рукопись работы Хоутерманса пока лежала в сейфе министра почтового ведомства, шефа института Арденне, который считал себя конкурентом военного ведомства, и оно, таким образом, оставалось в неведении.
В течение десятилетий была широко распространена также версия, что Хоутерманс в конце 1942 г. сумел, кроме того, организовать передачу из Швейцарии телеграммы в США: «Торопитесь, мы идем по следу» (или «взяли след») [11]. Однако последующие исследования показали, что это миф, порожденный ошибкой в воспоминаниях Вигнера (я благодарен И. Б. Хрипловичу, разъяснившему мне это недоразумение). Да и, действительно, такая телеграмма не укладывается в известный нам ход событий. Опасения близкого успеха, порожденные в начале 1941 г., под влиянием возникавших трудностей ослабевали. Уже весной 1942 г. состоялось известное заседание у Шпеера, на вопрос которого «сможете ли вы, физики, создать бомбу не больше чем за девять месяцев» Гейзенберг правдиво ответил «нет». Гитлеровское правительство потеряло интерес ко всей проблеме, и Гейзенберг и другие смогли безмятежно продолжить работу над своей схемой (столь же формально деятельно, но по существу не спеша) и многие занялись разнообразными работами, не имеющими никакого отношения к бомбе (см. ниже).
Государственную измену фактически совершил (хотя и впустую) также Иенсен. Близок к этому и приезд Гейзенберга и Вейцзеккера к Бору (особенно если учесть вскрывшийся новый факт, см. ниже). Пауль Розбауд,[107] близко связанный с научными издательствами, лично знавший всех ведущих ученых, вхожий в их лаборатории, бесстрашно передавал английской разведке сведения о ходе научных оборонных работ в Германии. Его нелегальная кличка «Гриф». Популярно рассказал о нем и С. Снегов [4]. Но это был особый случай.
107
О нем написано фундаментальное исследование