Однако тяжесть экономического краха в период между мировыми войнами можно лишь частично объяснить военными и послевоенными потрясениями и политическими осложнениями в Европе. С экономической точки зрения нам следует рассмотреть этот вопрос с двух сторон.
С одной стороны, имел место разительный и все увеличивающийся дисбаланс мировой экономики, обусловленный разными темпами развития США и остального мира. Мировая экономическая система фактически не работала, поскольку в отличие от Великобритании, до 1914 года являвшейся ее центром, США не особенно нуждались в остальном мире, и поэтому, опять‐таки в отличие от Великобритании, знавшей, что система мировых платежей опирается на английский фунт, и беспокоившейся о его стабильности, США не утруждали себя заботами о стабилизации мировой экономики. США не испытывали особой зависимости от остального мира, поскольку после Первой мировой войны нуждались в импорте меньшего количества капитала, рабочей силы и, в конечном итоге, меньшего количества товаров, чем когда‐либо ранее, за исключением некоторых видов сырья. Американский экспорт, хотя и имел важное международное значение – Голливуд фактически монополизировал международный кинорынок, – вносил гораздо меньший вклад в национальный доход, чем в любой другой промышленно развитой стране. Насколько велико было значение этого отчуждения США от мировой экономики, можно спорить. Однако совершенно ясно, что подобное объяснение депрессии оказало влияние на экономистов и политиков США в 1940‐е годы и помогло убедить Вашингтон взять на себя ответственность за стабильность мировой экономики после 1945 года (Kindleberger, 1973).
Второй причиной депрессии считают неспособность мировой экономики поддерживать спрос на уровне, необходимом для ее устойчивой экспансии. Основы благосостояния в 1920‐е годы не были прочными даже в США, где сельское хозяйство фактически уже находилось в упадке, а заработная плата, вопреки мифу о “великой джазовой эпохе”, не взлетела вверх, а фактически застыла на одном уровне в последние сумасшедшие годы подъема (US Historical Statistics, I, p. 164, Table D 722–727). Происходило то, что всегда происходит во время рыночного бума: зарплаты отставали, а прибыли росли непропорционально быстро, и у богатых в руках оказывался все больший кусок национального пирога. Но поскольку массовый спрос отставал от роста производительности индустриальной системы, зародившейся в лучшие годы Генри Форда, результатом стали перепроизводство и спекуляция. Это, в свою очередь, подстегнуло коллапс. И снова (какими бы ни были мнения историков и экономистов, все еще продолжающих дебаты по этому вопросу) современники, проявлявшие интерес к политике правительства, были глубоко обеспокоены слабостью спроса (не в последнюю очередь и Джон Мейнард Кейнс).
Когда же коллапс наступил, в США он был усугублен колоссальным распространением потребительского кредитования в ответ на уменьшение спроса. (Читателям, которые помнят конец 1980‐х, многое покажется знакомым.) Банки, уже пострадавшие от резкого роста цен на недвижимость (который, как водится, с помощью поддавшихся самообольщению оптимистов и все увеличивающегося финансового жульничества[22] достиг своего пика за несколько лет до “большого краха”), обремененные безнадежными долгами, отказались выделять кредиты на новое жилищное строительство и на рефинансирование существующего. Однако это не защитило от банкротства сотни из них[23]. В это же время, в 1933 году, почти половина всех закладных на жилье в Америке была просрочена и каждый день тысяча собственников лишалась права выкупа заложенного имущества (Miles et al., 1991, p. 108). Долги одних только покупателей автомобилей составляли 1 миллиард 400 миллионов долларов из общей персональной задолженности в 6 миллиардов 500 миллионов долларов по краткосрочным и среднесрочным ссудам (Ziebura, р. 49). Причиной такой незащищенности экономики от кредитного бума являлось то, что покупатели не использовали свои кредиты на покупку традиционных товаров первой необходимости – пищи, одежды и тому подобного. Как бы ни был беден человек, он не может уменьшить свои потребности в бакалейных товарах ниже определенного уровня и эта потребность не удвоится в случае удвоения его дохода. Вместо этого люди покупали потребительские товары длительного пользования, характерные для современного общества потребления, – в чем США и тогда были впереди всех. Но покупку машин и домов легко отложить, и в любом случае спрос на такие товары был и остается достаточно гибким.
22
Недаром в 1920‐е годы был очень популярен психолог Эмиль Куйе (1857–1926), который предлагал поднимать себе настроение при помощи самовнушения. Нужно было постоянно повторять фразу: “С каждым днем мои дела идут все лучше”.
23
Банковская система США не позволяла создавать гигантские банки, как в Европе, с филиалами по всей стране и поэтому представляла собой систему довольно слабых местных банков или, в лучшем случае, банков с филиалами в пределах штата.