— Все фирменное, без дураков?
— Обижаешь! Стал бы я Селезневу всякое фуфло подсовывать.
— Узнал?
— А чего не узнать, когда вся Ялта знает, что вы с блондинкой в «Ореанде» живете. Классная у тебя чувиха
Я морщусь.
— Давай без фамильярности. Цену лучше называй и за лоха меня не держи. Я знаю, сколько это стоит. И за границей, и в Москве, и в портовых городах.
— Тебе, как родному! Не обижу!
Названые им цены и впрямь чуть выше московских. Но торговаться не хочу, не доставлю ему такой радости. Забираю две пары джинсов — черные и белые, как у нас с Альдоной, темную джинсовую куртку, которая судя по длине рукавов должна быть Цою впору, адидасовские кроссовки, пару разноцветных футболок. Ну, и вишенку на торт — спортивную форму для дзюдо.
— Кимоно отечественное, сам понимаешь — фирменные, каратистские нам из-за кордона моряки не привозят. Спроса нет.
— Ничего, и это сойдет.
Расплачиваюсь с парнем, немного добавляю до ровного счета.
— За срочность. И за молчание.
— Могила!
Парень мнется, но все же спрашивает заискивающе:
— А на продажу у тебя ничего нет? Пластинки там, кассеты… Красные Звезды отлично идут в курортных студиях грамзаписи.
— Не смеши, оно мне надо?
— Ну, вдруг… Ладно, если что, знаешь как меня найти. Джурой меня зовут.
Я вежливо киваю ему головой и первым покидаю конспиративный кабинет.
— Все хорошо? — администратор лучится доброжелательностью.
— Анна Сергеевна, я ваш должник! Про диск помню, при первой же оказии передам обязательно. Обещаю.
Целую польщенной даме ручку, и удаляюсь, небрежно помахивая черным невзрачным пакетом, в котором лежат подарки для Цоя. Теперь главное — всучить их ему, не поранив его гордость. Но пара мыслишек у меня на этот счет есть, должно все получиться.
---
— Рота подъем!
Чья-то рука теребила меня за плечо и выдергивала из мира грез в эту противную, отвратительную реальность.
— Сергей Сергеевич, да что за… — я попытаюсь отмахнуться от него — Мы же рано выезжаем, а сейчас…
Я открыл глаза и попытался сфокусироваться на кальвинском Ролексе, что лежал на тумбочке. В глаза ударил яркий электрический свет.
— Два часа ночи! Ну нет, пожалуйста…
— Хватит ныть, срочно вставай!
Я протер глаза, сел в кровати. Полковник, что удивительно, при полном параде. Строгий черный костюм, белая рубашка, синий галстук. "Удавку" то он зачем в два часа ночи нацепил?!
— Что-то случилось?
— Случилось. Одевайся быстрей!
Кряхтя и сопя, я натянул джинсы и футболку. Заскочил в ванную — по-быстрому почистил зубы и причесался. Все это время Сергей Сергеевич нервно мерил шагами комнату, поглядывая на наручные часы.
— Я готов.
— Идем.
Выходим в пустой коридор, пара шагов, и мы входим в номер, где живет наша охрана. В прихожей знакомый сотрудник, который и открыл нам дверь. В номере так накурено, что хоть топор вешай. И не протолкнуться — несколько милиционеров, работники прокуратуры в форме. И все поглядывают на меня так, словно я… Ну, короче нехорошо поглядывают. Я даже притормозил. Но Сергей Сергеевич слегка подталкивает меня в спину, и мы заходим в гостиную. В центре комнаты кресло и стол. В кресле — пожилой, полный мужчина восточной внешности с обрюзгшим лицом. На нем ярко-красная шелковая рубашка с большим воротником и костюм, при виде которого невольно приходит на ум герой Крамарова из «Джентльменов удачи» — «пошью костюм с отливом, и в Ялту!» А на шее у него толстая золотая цепь, родом из пушкинского Лукоморья. Красавец…!
Но не огромная цепь привлекла мое внимание. На столе стоит раскрытый дипломат, а в нем аккуратные ряды пачек — деньги прямо в банковской упаковке. Подошел ближе — да, сторублевки. Это же сколько тут? Рядом два сотрудника милиции вручную пересчитывают наличность — с хрустом вскрывают упаковку, шелестят купюрами с изображением Ильича. Нехилый такой улов…!
— Ну что, Артур Николаевич — полковник ставит рядом с креслом еще два стула — Вы хотели увидеть Селезнева? Вот вам Селезнев. Собственной персоной.
Грузный мужчина посмотрел на меня мутными глазами без особого интереса, и отвернулся к окну.
— Не хотите говорить? А зря.
Сергей Сергеевич уселся на стул, приглашающе махнул мне рукой.
— А что вообще происходит? — я оторвал взгляд от денег на столе и поморщился. Дышать тут совершенно невозможно.
Полковник не спеша берет со стола "серпастый молоткастый", открывает его на 1-й странице.