Спустя сорок минут члены Политбюро, уже без сопровождающих собрались в достроенном кабинете директора трека. Отсюда из панорамных окон открывался вид на монтажные работы, что велись внизу. В кабинете был накрыт стол, к которому тут же уселись Черненко, Кунаев и Щербицкий. Романов, Пельше и Косыгин встали у окон и принялись о чем-то тихонько переговариваться. Суслов ходил вдоль стены, потирая рукой грудь. Последними в комнату зашли Гришин с Устиновым. Задерживался лишь Щелоков. Наконец, и он вошел.
— Товарищи! — хмурый министр МВД посмотрел на бумагу, что держал в руках — Сотрудники девятки утверждают, что кабинет хоть и проверен на подслушивающие устройства, но комната до конца не защищена. Вот даже официальную бумагу дали
— Они теперь после провала Цинева с Громыко и Цвигуна с Лондоном — перестраховываются — Косыгин покачал головой — Ну кому придет в голову подслушивать на стройке?
— Очень даже легко — Пельше подошел к столу, налил себе Боржоми — Направленный лазерный микрофон в окна и все наши секреты в Белом Доме
— Тогда назначение председателя Комитета Госбезопасности мы обсудим в Кремле — улыбнулся Романов — Пусть это хотя бы несколько дней побудет секретом
Мужчины засмеялись, задвигались. Некоторые потянулись к тарелкам с закусками, звякнули вилки
— Но раз уж мы все собрались, то давайте дадим слово Михаилу Андреевичу — Генеральный сел во главе стола и приглашающе махнул рукой — У него прямо какой-то пунктик насчет Селезнева. И вот это совсем не секрет.
Члены Политбюро опять заулыбались.
— Спасибо, Григорий Васильевич — похоже, что Суслов совсем не понял юмора и мысленно забрался на трибуну — Я долго размышлял о феномене Селезнева. И последние новости помогли мне полностью раскрыть его сущность
Суслов сделал паузу, в комнате воцарилась тишина. Пельше закрыл глаза и потер веки. Романов нахмурился.
— Это враг! Самый настоящий враг. Вот посмотрите, какую служебную записку мне передал глава 5-го управления КГБ товарищ Бобков
Бумага пошла по рукам, последней ее прочитал Щелоков и презрительно отбросил прочь.
— Первый отдел 5-ки — это те, что курируют творческую интеллигенцию — поинтересовался Кунаев, вытирая рот салфеткой
— Они — кивнул Щелоков — Доносы и прослушка. Послушайте, ну рассказал Селезнев неудачный анекдот. Мой генерал не в том месте и не в то время посмеялся. Я ему вынесу предупреждение. Но неужели мы должны на Политбюро чьи-то доносы обсуждать?
— А мы знаем чей протеже Селезнев! — Суслов схватил со стола документ и потряс им — Это не первый сигнал и не второй. Тут складывается о-очень интересная картина.
— Вы, Михаил Андреевич, к чему подводите? — усмехнулся министр — Говорите прямо
— А я и говорю. Тут целый заговор. Один подрывает основы нашего государства, другой его покрывает. И это в тот момент, когда Политбюро ослаблено после убийства Андрей Андреича Громыко и смерти товарища Брежнева. В КГБ тоже не все гладко. Второй месяц не можем назначить Председателя
— Ну ты, Михаил Андреевич махнул — покачал головой Устинов — Нам от Селезнева пользы больше чем от всей группы советских войск в Германии. Польшу нам спас? С Италией подружил? Слышал, что и в Англии хорошо поработал
— А его выходки в ФРГ? — тут же повернулся к министру обороны Суслов — А антисоветские анекдоты? А эти песни с душком?
— Песни то вам чем не угодили? — тяжело вздохнул Романов
— Вот, послушайте — Суслов вытащил из внутреннего кармана пиджака еще один документ
— Нет мы не будем слушать! — Пельше не выдержал и ударил рукой по столу. Посуда жалобно зазвенела.
— Сколько можно таскать нам эти доносы? Партийный контроль проверял ситуацию в музыкальной студии МВД.
Щелоков удивленно посмотрел на Пельше.
— Там абсолютно здоровая, рабочая атмосфера. Такая атмосфера, Михаил Андреевич, что и вашим сотрудникам надо бы поучиться трудится с такой отдачей. Вы знаете, что у Селезнева в 15 лет уже четыре медали! Причем одна от иностранного государства
— Две медали — поправил Пельше Щелоков — И два ордена. За спасение дочери итальянского премьер-министра. И орден "Октябрьской Революции". За Каллагена.
Суслов сдулся. Суетливо поправил очки, убрал документ обратно в пиджак.
— А Бобкову этому, которого вы в председатели метите — мстительно произнес Щелоков — Напомните, что партия и органы у нас не няньки, а наставники общества!
---
— М…Что?
— Да просыпайся уже!
Я открыл глаза и увидел маму в халате. Зевнул. За окном еле-еле проклевывался рассвет, в доме же и вовсе было темно. Позади мамы стоял заспанный Леха, натягивая на себя джинсовую куртку