— Где родители? — Чурбанов обернулся к моложавому милицейскому полковнику — Тремасов, кажется?
— Так точно, товарищ министр — полковник подтянулся — Дежурный по городу, лично выехал, чтобы контролировать ситуацию. Родителям позвонили. Мать на водах в Кисловодске, отец в командировке. Включили их по телефону, через мегафон, но она закричала, что сейчас спрыгнет и врачи…
— Релизором аутоагрессии может стать любое неосторожное слово родных — начал объяснять профессор — Мы полагаем…
— Все понятно — министр отстранил врача и подошел к окну. Я с Лехой встал позади. За нами толпились напряженные охранники.
— Мирослава! — Чурбанов выглянул наружу — Мы привезли Селезнева. Поговори с ним.
Пришла моя очередь выглядывать из окна. Там находился широкий карниз 31-го этажа, на краю которого сидела шмыгающая носом девушка лет 19-ти — 20-ти. Тощая, в черном, измятом платье. На голове воронье гнездо, лицо бледное, заплаканное. Впрочем, глаза голубые, яркие. Рассматривает меня внимательно и даже мечтательно.
— Точно, Селезнев — кивает сама себе — Иди сюда, поговорим. Смотри какой рассвет!
Я взглянул на небо. Рассвет действительно впечатлял. Кроваво-красное солнце уже показало из-за горизонта свой краешек.
— Хороший день, чтобы умереть — девушка шмыгнула носом
Я еще раз осмотрел карниз. До самоубийцы было метра 3. Ее ноги с острыми коленками болтались в воздухе. Стоит лишь чуть-чуть съехать попой вниз и все, сто метров полета. Или даже планирования — ветер достаточно сильный. Я с трудом сглотнул ставшую вязкую слюну.
— Ну что стоишь, ждешь? Давай сюда! Когда еще такую красивую Москву увидишь? Может песню еще напишешь — Мирослава мелодично пропела — «Дорогая моя столица, дорогая моя Москва…»
— Она провоцирует — из-за спины раздался голос профессора — И заодно себя накручивает
Я повернулся к напряженным мужчинам, поискал глазами полковника
— Тремасов
Милиционер протиснулся вперед.
— Слушаю, товарищ Селезнев
— Кто из оперов у вас с собой тут есть? Или постовых
— Вить, зачем тебе они? — удивился Чурбанов
— Раз спрашиваю, значит надо — я поискал глазами людей в милицейской форме. Тремасов махнул рукой и к нам подошел рыжий парень, на портупее которого висели… кобура с наручниками. То что надо. Я быстрым движением открыл кобуру, вытащил наручники, застегнул одно кольцо себе на запястье и хлопнув оторопевшего милиционера по плечу, прыжком перескочил на карниз. Сзади раздался двойной крик Чурбанова и Лехи «Куда?!». Мне вслед сунулась рука охранника, но тут же отпрянула назад. Мамонт дернул гэбэшника назад, с воплем «Столкнешь».
— А ты смелый! — Мирослава внимательно меня осмотрела с ног до головы. Я же мелкими шажками, стараясь не смотреть в пропасть, начал придвигаться к ней. В горле стоял ком, ноги дрожали. Так страшно мне не было даже в Савое. Там от меня ничего не зависело — здесь же один неверный шаг и я даже успею вспомнить всю свою жизнь, пока буду планировать на асфальт мостовой.
— Давай ко мне сюда — девушка похлопала рукой по карнизу. Я медленно уселся рядом, спустил ноги в бездну. Сзади раздался еще один громкий синхронный вздох или выдох мужчин.
— Трясутся за тебя — Мирослава наклонилась и посмотрела вниз. От этого движения меня чуть не вывернуло наружу. Хорошо, что не успел позавтракать — Знают, что им будет, если Селезнев навернется вниз. Как думаешь, если прыгну — попаду на крышу вон той пристройки или сразу на пешеходную мостовую?
Вот же дрянь! Я осторожно посмотрел вниз. Что-либо различить там было сложно.
— А если на деревья? — предположил я
— Тогда хреново — покачала головой девушка — Проткнет сучьями, еще пара суток в реанимации помучаюсь, пока папаша с мамашей будут орошать койку слезами
— Не любишь ты родителей
— А за что их любить? Дерьмо номенклатурное. Не жизнь, а бесконечные интриги, мещанские разговоры — «а у Байбаковых второй видеомагнитофон» — передразнила родителей дочка — Только и делают, что хапают, хапают… Вся квартира забита шмотками, дача — бытовой техникой. Два видика, три холодильника! Представляешь? Зачем советскому человеку три холодильника?
Девчонка явно завелась, а я не знал, как ее успокоить. Обернулся назад. Увидел в окне белые лица Чурбанова с Лехой. Они мне делали какие-то знаки.
— Покажи простым рабочим эти богатства — продолжала девушка — Так они заново Зимний возьмут.
— Мирослава, правильно? Послушай…