— Имант Янович — хриплым голосом произношу я — Можно вас на пару слов? По вопросу студии.
Мы выходим в сад, встаем под фонарем. Наэлектризованный воздух застыл густым киселем, надвигается гроза.
— Зачем? Боже мой, вам мало Громыко?!? Зачем вы убили Ельцина?! А Шеварнадзе?! — я хватаюсь за голову — Ведь история уже пошла совсем другим путем!
— Говори тише! — Веверс достает из кармана портативный прибор подавления сигналов, включает его. Серая коробочка начинает мягко гудеть.
— У них же семьи, дети!! — я готов схватить Веверса за горло. Лишь огромным усилием я сдерживаюсь. От генерала пахнет гарью. С примесью какой-то химии. Вдалеке раздается первый гром.
— Ведь вы могли устранить их простым бюрократическим путем… Зачем убивать?!?
— Ты тоже мог написать анонимки на убитых предателей и маньяков. Но предпочел воспользоваться рицином.
— У вас такие возможности… Вы же сожгли людей заживо.
— Ну не заживо — на бесстрастном лице Веверса нет ни одной эмоции — Люди просто угорели. Когда начался пожар — они уже были мертвы.
— ЗАЧЕМ?!!!
— Мы… Я консультировался с ведущими футурологами и физиками. В науке есть концепция ригидности, неподатливости истории.
— Что?
— Исторические процессы — терпеливо начал объяснять мне генерал — Могут идти в одном и том же установленном русле. В разных слоях реальности. По каким-то неведомым нам законам. Мы обсудили это с Арвидом Яновичем и решили не рисковать.
— Рисковать?! Вы убили четверых человек просто, чтобы не рисковать?!! Вы вообще нормальные?
Вдруг над лесом с треском вспыхивает яркая, ветвистая молния. Я слепну на несколько секунд. Уши разрывает запоздалый удар грома. И тут же начинается сильный ливень. Мы мгновенно промокаем.
— Пойдем в дом, Витя — генерал приобнимает меня за плечи — Впереди еще много дел, ты не должен простудиться.
Покорно, словно робот, я иду к дому. В голове лишь один вопрос. Сколько еще крови должно пролиться, чтобы СССР выжил?
Снова громкий раскат грома, который раздается прямо над моим ухом, и я подскакиваю, с ужасом озираясь вокруг. Уфф… Это лишь сон. Сон! Я в постели, и сейчас судя по всему ранее утро, а не поздний вечер. Правда, гром вполне себе настоящий — за распахнутым настежь окном буйствует майская гроза. Я вытираю испарину со лба и трясу головой, пытаясь скинуть остатки сна.
Надо же такому присниться… Баня…! Да там тогда уже не баня, а целый троллейбус нужен. Как в фильме «Шпион». Хотя нет. Троллейбусом тоже не обойдется! Поезд понадобится, вагонов 20, и не плацкарт, а товарняк. Губернаторы всякие, мэры, министры… Под бизнес еще можно пару-тройку таких составов, и всех их потом под откос в самом глубоком ущелье…
А ведь Пельше такая безумная мысль наверняка уже приходила в голову. Он ведь никого жалеть не будет. Не тот у нас человек Арвид Янович. Скорее всего обладание информацией будущего жжет ему руки, и душа старого коммуниста требует активных действий. Время поджимает его, он наверняка уже знает, что скоро умрёт. И постарается успеть сделать по максимуму.
Уснуть мне больше не удается. Сон ушел, и хоть ты что делай. Ладно, придется вставать. Отправляюсь в душ и в коридоре сталкиваюсь с мамой
— Витюш, и тебя гроза разбудила?
Молча киваю ей. Можно сказать и так…
…От воспоминаний об этом неприятном сне мне удается избавиться только на работе. Переступаю порог студии и тут же окунаюсь в дела. Первым на пути мне попадается Клаймич:
— Вить, привет! Это ты Катю Семенову вызвал?
— Я. А она что, уже здесь?
— С девяти у Полины Матвеевны на диване сидит, третью чашку чая пьет!
— Во, дает! Я ее так рано и не ждал. Ладно, пойдемте вместе поговорим с ней.
Катя, одетая в легкий сарафанчик и босоножки, уже действительно ждет в приемной и при нашем появлении вскакивает, чуть не уронив чашку. Радостно улыбается нам с Клаймичем. Мы проходим в кабинет, рассаживаемся вокруг журнального столика.
— Рассказывай, как поживаешь, Катюш!
Я разглядываю фактурную грудь певицы.
— Хорошо поживаю. Пародия на Пугачеву стала очень популярна. Несколько раз приглашали выступить в сборных концертах, есть пара предложений стать солисткой в ВИА. В ресторан хороший звали выступать. Но… — девушка смущенно поправляет волосы — группы молодые, никому пока не известные, а ресторан… Не знаю, нужно ли мне это?
— А как ты сама видишь свое будущее?
— Как? Ну, …гастроли, концерты, поклонники, наверное…
Катя смущенно замолкает. Клаймич тихо хмыкает. Я тяжело вздыхаю. Такие типичные девичьи мечты.