«Да быть такого не может. Парни наверняка приукрашивают!»
Неужели опытные командиры в элитном училище так плохо знают воинское дело? Они же первая армия мира!
Треснувшие поблизости выстрелы в один миг прервали его размышления. Офицер заученным движением схватился за автомат и упал на колено, выставив ствол в сторону места, откуда слышалась стрельба. Пластиковый наколенник глухо стукнул о щебень, мягко лязгнул затвор, досылая патрон в патронник, палец находился наготове рядом с предохранителем. По спине предательски прокатились несколько холодных капель.
— Не дергайся, служивый! Наши там возятся. И ты это, палец от спусковой скобы убери. Мало ли чё.
Лейтенант испуганно глянул наверх. Столько проколов разом! В первую очередь он должен был найти место для укрытия и оглядеться. На броне старой Бэхи восседал ополченец в мехводовском комбинезоне. Боец скупо улыбнулся в ответ, затем поднял глаза на дорогу. Офицер тут же оглянулся и заметил поднимающихся на обочину ополченцев в характерном для них «болотном» камуфляже. Они отряхивались и глухо переговаривались меж собой. Лейтенант подошел поближе, с любопытством заглядывая в придорожную канаву, за которой сразу же начинался густой перелесок.
Вперед шагнул высокий боец с черной щетиной. Он недоверчиво уставился на неизвестного командира в новенькой с иголочки форме.
— Ты кто такой и чего тебе тут надо?
Лейтенант молча достал из кармана на предплечье армейский код и показал его. «Щетинистый» провел по нему сканером и удовлетворённо кивнул.
— Вы стреляли?
Мужчина с седой бородой и странным темным лицом окинул молодого офицера «ёжистым» взглядом, затем закурил и лишь позже нехотя ответил:
— Так, лейтенант. Змагарэй приговаривали.
— Что, значит, приговаривали?
Офицер, нахмурившись, приподнял козырек кепи.
— А то и значит! — суровый дядька с вислыми усами обошел лейтенанта и прикрикнул на товарища. — Долго вы еще?
— Подождите! — до лейтенанта только сей миг дошел смысл сказанного. — Вы что, их убили? Мы же не можем… Это же пленные!
— Новенький? — темнолицый выпустил дым и перекинул автомат в боевое положение. — Здесь все не так, лейтенант, как вас там в академиях учат. Привыкай. Война — дело такое…
Офицер не поверил им и подошел к придорожной канаве. Там в багрового оттенка луже плавали три скрюченных тела. Врага не мучили, стреляли в затылок. Лейтенант не сразу понял, что вода получила свой оттенок от натекшей туда крови, и мучительно сглотнул. Сколько же жидкости в человеке?
— Как же так? По Уставу ведь нельзя…
Он растерянно уставился на идущих мимо его республиканцев. В жизни молодого парня вмиг поменялось все. Ценности, цель и способы её достижения. Он знал, что война — необычайно жестокая вещь. Но ведь всякой жестокости есть свои пределы. Темнолицый ополченец остановился и внимательно посмотрел на лейтенанта.
— Где ж вы все годы были, господа военные? Пока нас почти безнаказанно резали? Сейчас вот так вот дела делаются. Да и не всех подряд в ров кладем. Это артиллеристы были, под тыловых крыс косили и зря. А мы их, понимаешь, давно в плен не берем и тебе не советуем. А если чем недоволен, то жалуйся нашему комбату. Он тебе популярно в народных выражениях разъяснит, что к чему в здешнем царстве-государстве.
Ополченец еще раз сплюнул и двинулся дальше. «Щетинистый» приостановился на миг и тихо произнес:
— Ты не серчай, лейтенант. У нашего взводного змагарским снарядом всю семью убило. Тяжелым прямо по селу лупили в первое лето. Лучше глянь, что у этих сволочей на коммуникаторы снято. Потом сам жалеть их не будешь. Ты, вообще, каким ветром здесь оказался?
— Да до места не довезли пидары жандармские.
Уже устроившийся на броне темнолицый хмыкнул:
— Эти могут. Дальше боятся, сучары, лезть. Давай руку, подбросим до комендантских.
БМП дернулся и неспешно двинулся прямо посередине дороги.
— Как зовут тебя, лейтенант?
— Миша Митрохин.
— Я Тихий, батальон «Парсы». Тебе бы, паря, тоже позывной взять.
— Решу на месте. В училище был.
— Где учился?
— В первом элитном.