«Нащупали, байстрюки!»
Все, кто был в доме, попадали на пол и ползли к стенам. Разом испарилась былая медлительность. Жопа жить хочет!
— Сюда!
Маленькая комната с единственным окошком и железной печкой показалось классным местечком, но это пока Сохатый не поднял глаза на потолок.
— «Епать-колотить, а его и нет вовсе, один битый шифер!»
Снова гремит и фельдшер очухивается уже в комнате с заваленным землей полом. Ховаться лучше возле несущего угла. И еще правильней закрыться вот этими лежащими в беспорядке пеноблоками. Зарывшись по самые уши в говнобетон, Сохатый сквозь зубы проклинал епучие летаки и епучие мины, что устроили смертоносный хоровод вокруг их жалкого домишки. Досталось и епучей пехоте, что слишком долго копалась с погрузкой.
Вечером фельдшерскую группу в составе Сохатого и водилы сгоревшей «Буханки» эвакуировали в расположение разведывательного батальона «Парсы». Итог ротации — минус вездеход Скорой — одна штука, фельдшерская сумка — одна штука, и рация — одна штука. Перед тем как ему налили, Сохатой выказал вслух командиру заменяющей их роты «миротворцев» все, что он думает насчет идеи использовать Скорую в качестве маршрутки. До драки дело не дошло, ибо сослуживцы знали характер немногословного фельдшера и тут же убрали охреневшего от нарушения субординации старлея-гвардейца от греха подальше.
Наутро хмельного сержанта озадачили поиском нового пепелаца. Выписали командировочные, дали чутка денег и контакты волонтерского гаража близ границы с РК. Армейское снабжение не про них. Ну не предусмотрена в штате батальона машина для Скорой! Из штатного и выданного республиканской армией на Сохатом сейчас были лишь трусы и бронник. Последний с «тяжелого» взял «по-брацки». Тому с оторванной ногой дальнейшая служба все равно не светила. Душу грела лишь небольшая баклажка с плещущимся содержимым.
А как все весело начиналось.
Глава 2
Черноруссия. Поселок Щорсово пятью годами ранее
Если ты ненавидишь — значит тебя победили.
Кун Фу-Цзы
Где-то неподалеку увесисто бабахнуло. Прятавшийся рядом с Сохатым ополченец из местных с вислыми пшеничного оттенка усами что-то пробормотал. Но судя по его виду, командир их отряда был откровенно растерян. А это крайне хреново. Растерянный командир — писец всей команде! Бывший гвардеец от души выругался:
— И чего дальше, баклан тупый? Наши где?
С той стороны поселка серьезным рыком огрызнулся пулемет. Никак броня жемайтов на околицу подкатила. Быстро они, черти полосатые! Или знали, или чернорусы ненароком наткнулись на боевое охранение какого-то серьезного падраздзяленне. Имеющийся боевой опыт Сохатого подсказывал ему, что дело пахнет керосином. На «поле боя» царил бардак. Поселок еще час назад и слыхом не слыхивал, что где-то рядом идет война. Даже скотину во дворы загнать не успели. Вон недалече коза пасется.
— Я помятаю, — вислоусый Батько показал рукой вдоль улицы, — шо наши туда ушли.
— Карта у тебя есть? А рация?
Командир пожал плечами. Все, как всегда. «Туман войны». Хуже нет, когда, оказавшись в огненном мешке, начинаешь понимать, что ни черта не понимаешь. Это только на штабных картах у полководцев все кажется простым и понятным для разумения. Красная стрелочка туда, синяя обратно. А ты в мешке посередине. Стоишь в говне и обтекаешь. На месте же зачастую не разберешь, где противник, а где боевые соседи.
Что обычно вспоминают о прошедшем бое новички? Бежал, упал, в нас стреляли, мы стреляли. Попал или нет, не знаю. Было страшно, но мы выбрались. Штаны опосля постирал. Зачастую лишь после боя начинаешь понимать, в какое дерьмо только что вляпался. Адреналиновую трясучку заливаешь водкой. И вроде снова все в порядке. Но не в понятках.
Это люди опытные или офицеры могут охватить поле сражения отчасти разбирающимся взглядом. Услышать, где гремит оружием противник, где огрызаются наши собратья. После боя, если получится, ты сможешь, смакуя детали, разобрать со случившимся. Но чаще всего не до того. Составить бы хоть как-то внятный рапорт наверх. Показав себя молодцом, а врага лохом. Да и гори потом все синим пламенем!
Когда-нибудь после войны бывшие офицеры опишут все красиво внятным слогом. Они перелопатят боевые донесения, архивы, переговорят с участниками, командирами и вышестоящими штабами. И все вмиг станет ясно. Кто и куда наступал, кого громил, а где отступал. Горячка боя со временем забудется, оставив сухие цифры потерь и наградных достижений. Эту прозу в литературе даже назвали «лейтенантской». Воевали молодцы лихие, а писали уже матерые мужики. Обычной махре совсем не до раздумий. Остаться бы живу!