Штурмовые отряды уже втянулись в поселок, вызывая на себя огневое противодействие противника. Огонь из ЗСУ на такой короткой дистанции случался поистине сокрушительным. Выпадали наружу сплошняком стены зданий, проваливались полы, разбивалась в хлам вражеская техника, неосторожно высунувшаяся из схронов. Неприятельским наблюдателям резко стало неуютно, а засеченные огневые точки оказались моментально подавлены.
Противнику быстро поплохело, что сказалось на темнее наступления.
— Последняя лента и уходим. Счас долбать начнут!
Только Рыбарь произнес команду, как неподалеку от них бахнуло.
— Мины! Атас, братцы, валим!
Но разведчики свой хлеб ели не зря. Крыша в отличие от стены еще не была разрушена. Да и потолок цел, его просто так даже тяжелой миной не прошибешь. Так что время у них еще имелось. Через пять минут вооружение команды уже грузили на небольшой японский грузовичок, подаренный корейскими волонтерами. Бронегруппа отряда ушла дальше. Kawalerii Pancernej несли критические потери и нерасторопно отступали.
Новый метод подавления огневых точек и мест скопления противника оказался на редкость продуктивным. Ручное орудие по сути выполняло роль пушек бронетранспортеров и БМП. Но тем еще надо было как-то проехать по узким улочкам, подставляя борта под вражеские ПТО. Да и в тепловизоры горячие движки машины обнаруживали легко. А команды «ручной арты» возникали буквально ниоткуда, сея панику и хаос в рядах, казалось бы, прочно окопавшихся жолнежев. В условиях отсутствия надежной связи, под постоянным огневым накрытием ляхи вскорости теряли гонор и присутствие духа.
Буквально за полдня основные районы узлового городка и рокадная дорога были взяты под контроль ополчения. Остатки брошенного командованием гарнизона остались сражаться с отчаянием обреченных. Их руководство в панике искало возможность хоть как-то связаться со своими опорными пунктами и гарнизонами. Еще не выбитая до конца ляшская артиллерия лихорадочно палила по площадям, нещадно сжигая снаряды. Огрызались скоропалительно пулеметы, угрюмо бахали гранатометы, иногда по улицам вились огоньки резвых ПТУРов.
2-ая KawaleriiPancernej бригада слыла в Речи Посполитой кадровой, сюда был особый отбор. Зато и согнуть подобных хлопцев считалось делом почетным. Вот их сейчас яростно и гнули, колошматя до остервенения. Тертые годами нелёгкой войны под санкциями простые чернорусские мужики и опытные в военном деле добровольцы из глубинной Росской конфедерации.
Они терпеливо перемалывали остатки бригады противника, не давая подняться из укрытий и наводя на очаги сопротивления армейскую авиацию, которая по причине подавления вражеского ПВО обнаглела до крайности. Окруженные ротами бригады «Базальт» опорники уничтожались с невиданной на этой войне скоростью. Бетонобойные бомбы, напалм, затем проникающий во все щели газ, что был тяжелее воздуха. Республиканцам через пару часов оставалось лишь собрать трофеи и бирки солдатских жетонов. Пока было не до трупов и раненых врагов. Последние чаще всего умирали в муках. Ну что заслужили.
Да и мертвецами должны были сначала заняться весьма необычные команды.
Глава 16
Петроград. Невский проспект. Кафе «Гуманист»
'Не плачь, дева, война добра. Потому что твой возлюбленный вскинул дикие руки к небу, а испуганный конь побежал один. Не плачь. Война добра ".
— Стивен Крейн, «Война добра».
Кофейня «Гуманист» всегда слыла, как прибежище людей либерального толка. Правда, в последние годы сюда начали хаживать и разного рода социальные экстремисты. Охранители природы от людей, сторонницы грядущего матриархата, адепты сто пяти гендеров и прочие маргинальные фрики. Но в основном в кафе все-таки собирались представители одной из древнейших профессий. Благо как раз неподалеку располагались редакции основных столичных изданий и новое здание телецентра.
Последнее не так давно стало ядром эпического скандала из-за сноса окружающих его исторических построек. Но стоило учитывать, что против олигарха Гольдмана подобная шумиха обычно не работала. Несколько заказанных на стороне исторических экспертиз, интервью с живущими в подлежащих сносу развалюхах бедолагами, которым вместо обветшалых в хлам коммуналок предлагали настоящие хоромы в новостройках.
Ожидаемо привычное словоблудие либеральной прессы закончилось очередным пшиком. Зато в центре столице появился ультрасовременный телевизионный пул размером с небоскреб. Он быстро стал Меккой для столичных туристов, ежедневно увеличивая доходы Мойши Гольдмана на энную сумму.