— Стас, тебя, где носило? — девушка в строгих очках пригубила из трубочки, не отрывая красивых глазок от планшета. — Не видишь, что творится?
— Сейчас вижу. Это же, когда тут бывало столько народа? Дым коромыслом! Меня охрана в кои веки пускать не хотела, пришлось показать фотки с сыном губера.
— И как?
— Нашлись общие знакомые по клубу.
— Ты все еще ходишь дрыгать ногами и бить людей по голове? — удивилась девица с разноцветными волосами. Ей уже было явно под тридцать, но она старательно держала образ девушки-подростка с присущим им чудачествам.
Стас нахально иронично оглядел компанию переростков:
— Как видишь, нынче это помогло. Чего такие, вааще, хмурые?
— А чему радоваться? Завтра всех в законный выходной на работу вытребовали.
— Тебя-то зачем? Ты же о рыбках пишешь.
— О китах, идиот! Которых губят наши олигархи.
Девушка в очках, наконец-то, подняла глаза на вновь пришедшего:
— Стас, ты совсем дурак? А как же корпоративность?
— А с каких пор «зеленых» касаются военные действия.
— Ничего те не понимаешь.
— А чего непонятного! — самая страшная из девчонок оказалось и наиболее желчной. — Их штопаной редакции западные доброхоты финансирование уменьшат, и руководству придется решать — кого за борт, а кто останется шефу оральное удовольствие доставлять.
— Лида, ты совсем охренела⁈
Лидия злобно ухмыльнулась. Вот тебе зараза очкастая! А то вечно изображает из себя недотрогу!
— Считаешь, что у тебя губки самые сладкие?
Девушка в очках подскочила и выплеснула содержимое дорогого коктейля в лицо обидчице. Стас и еще один парень тут же встали между девушками.
— Брек! Вы чего, девчули?
— Стас, лучше отойди.
— Она уже свое получила, Анжела.
— Давай, Стасик, вдруг и тебе обломится с какой-нибудь стороны пристроиться!
— А я что? Я не против.
Анжела бросила на кучерявого нахала разгневанный взгляд:
— Ты долбанный сексист! Вам только одно нужно.
Сидевший в углу пухленький уютный паренек поджал плечами:
— И что в этом плохого? Все по итогу получают удовольствие.
— Ты откуда знаешь? — бросила Анжела в его сторону полный негодования взгляд.
Веселья добавила разноцветная Камилла:
— Так Пончик всех вызванных им проституток называет Анжелой.
За столом раздался гомерический смех. Настоящая Анжела пошла пунцовыми пятнами, а пухлый флегматично заметил:
— Не всех. Некоторых Камиллой.
— Ах, ты сука!
Остановил молодых людей окрик приятеля, что все время сидел за включенным планшетом.
— Хорош сраться, вы лучше сюда посмотрите!
Он воровато оглянулся и нажал что-то на миниатюрном гаджете. Висевший перед ними большой экран мигнул и вместо фестиваля начал показывать страшные кадры разрушенного до основания города. Камера медленно наплывала на бывший опорный пост жолнежов. Разбитый прямым попаданием блокпост, чадящая техника, лежащие вповалку трупы в камуфляже. И перед всем этим великолепием стоял молодой человек в военной амуниции, давая в камеру подробные пояснения.
— Сука, это же Митяй! Как он туда попал?
— И почему он в военной форме? Это же нельзя делать по конвенции.
— Камилла, ты совсем дура? Военкоры давно её не носят. В синих только те, что постановкой занимаются. Да и все равно Альянс и змагаря никогда не соблюдали конвенцию.
— Стас, пересмотрел пропагандонских каналов?
— Ты все-таки дура! У нас в клубе парни есть, что сами за ленточку мотались.
— Я так и знала, что ты ушел на темную сторону.
— Да мне по хрен, я там, где больше платят.
Анжела некоторое время мрачно пожирала глазами страшные кадры, затем резко скомандовала:
— Витя, выключай немедленно, в нашу сторону уже смотрят. Ты, вообще, где эти кадры взял?
— Чернорустрим, с утра катят. У Митяя новости быстрее всех остальных показывают. Ты лучше глянь, сколько у него новых подписчиков.
— Ничего себе!
— А как он договорился с республиканцами?
— Ша! Лучше не употребляйте здесь этого слова. Потом не пустят.
Анжела вернулась с новым стаканом выпивки, в нем сейчас был напиток подешевле. Она бросила на экран уничижительный взгляд и скривила красивые губки:
— Дурак он набитый!
Лидия оказалась с ней в корне не согласна:
— С чего это?
— Ему закроют все границы, а канал начнут банить.
— Так, все равно оттуда денег уже не получить. И хрен с ними!
— Ты, Лидка, всегда была дурой! Его же ни одно издательство больше не возьмет.