– И что же будет на этот раз? – поинтересовался заинтригованный Кержак.
– Печать. – Йёю на секунду задумался, вероятно, подыскивая подходящие объяснения. – Камень наложит печать… на ваш мозг. Так будет правильно. Вы, Игорь, просто не сможете никому ничего рассказать, даже если захотите или вас очень об этом попросят. Никогда и никому.
«Никогда и никому». – Кержак принял сказанное за данность и попытался представить, что это значит. Представлялось с трудом. Это была сказка, но сказка не детская, а страшная сказка и жестокая, как жизнь.
«Ну что ж, – решил он наконец. – Чему быть, того не миновать».
– Хорошо, – сказал он вслух и положил руку на диск, как кладут руку на Библию, когда клянутся в суде «говорить правду, только правду и ничего, кроме правды».
«Интересно, – мелькнула в голове дурацкая мысль. – А почему Хозяин не ввел и у нас такой же обычай, – вполне можно было заменить Библию на первый том ”Капитала” или на ”Краткий курс”?»
– Клянусь, – сказал Кержак вслух, – что все услышанное мной от вас останется нашей тайной. Этого достаточно?
Но уже спрашивая, Кержак понял – достаточно.
«Черт!»
Он понял, еще даже не услышав ни одного слова из тех, что должен был сказать ему Йёю, что никогда и никому из непосвященных не сможет не то чтобы их пересказать, а даже намекнуть на что-то, с ними связанное. Ни при каких обстоятельствах. И уж точно, что не по доброй воле.
«Ужас!»
Йёю ничего на его вопрос не ответил, потому что все это знал заранее, и ощущения Кержака знал тоже.
– Я вас слушаю, – обреченно сказал Кержак, подозревая, что услышит сейчас что-то вполне сенсационное, но втайне опасаясь, что получил пломбу на память из-за какой-нибудь глупой ерунды.
– Хорошо, – кивнул Йёю и сделал еще один крошечный глоток кофе. – Итак. Мы все жители империи, Игорь. Это очень большая страна. Много планет, вращающихся вокруг многих солнц. Вы понимаете? Так вот. Сейчас империя переживает не лучшие дни. Плохое время, Игорь, очень плохое. Смутное время.
Йёю снова сделал глоток кофе и посмотрел на Кержака.
– Война, – сказал он. – Это во-первых. У нас, Игорь, сильный враг, и он имеет самые решительные намерения. И, во-вторых, переворот внутри империи. Детали пока вам ни к чему, но главное в том, что империя может лишиться самой своей сути. Стать чем-то другим, возможно, даже лучшим, чем то, что было до сих пор, а может быть, и худшим. А может быть, она и вовсе не уцелеет. Трудно сказать, трудно предполагать, но тем не менее одно очевидно. Что бы это ни было, оно неприемлемо для нас и многих других. Это, как вы понимаете, преамбула. Теперь о словах Кати.
Тут уже имелся явный подтекст. Йёю было не просто называть Катю этим именем. Кержак это почувствовал и не удивился. Что-то такое он и сам для себя уже вывел.
– Империя, Игорь, – снова заговорил Йёю, – существует три тысячи лет, и все это время империей правила одна и та же династия. Понимаете? В глазах очень многих людей империя и ее императоры неразделимы. Это одно целое. Но…
Договорить Йёю не успел. Его прервал Скиршакс.
– Извините, господа, – неожиданно сказал Скиршакс. – Но этот разговор нам придется продолжить в другое время и в другом месте. Получен приказ на срочную эвакуацию.
Он был явно озабочен, но отнюдь не растерян.
– Что случилось? – спросил Счёо, опередив Йёю, который, по-видимому, тоже собирался об этом спросить.
– Сорок минут назад на границе системы появился неопознанный корабль. Приборы крейсера зафиксировали след выхода из прыжка, но он пока далеко, и сказать о нем что-нибудь определенное невозможно.
«Ну началось, – решил Кержак. – Жили сами по себе и горя не знали. А теперь что? Проходной двор какой-то получается».
А в доме уже поднималась узнаваемая деловитая суета. Эвакуация!
Глава 3. Страна Утопия
– Ну, – сказал Виктор, проходя сквозь «дверь». – Раз не пидорас, два не считается, а на третий раз…
Макс, прошедший следом, только хмыкнул и решительно направился к лестнице, ведущей из подвала, в котором они оказались. В подвале было темно, это становилось уже традицией – попадать при переходе из света во тьму, но рассмотреть, что это помещение является подвалом, Виктор мог. Точно так же он достаточно отчетливо видел и крупные предметы – в данном случае бочки с пивом, загромождавшие подвал, – чтобы на них не налететь. О том, что именно зреет в бочках, ему поведал недвусмысленный пивной дух, стоявший под низким сводчатым потолком, такой густой, что сразу захотелось на воздух и кружку пива в придачу.