Лика посмотрела в глаза Виктории и улыбнулась, как бы извиняясь за сумбурность своего ответа. И Вика вернула ей улыбку и протянула руку к портсигару.
– Дай и мне, что ли, – пропела она как ни в чем не бывало. Она теперь научилась петь и по-английски. Лика не понимала, как это возможно. Ей казалось, что английский язык приспособлен для этого гораздо хуже какого-нибудь итальянского или, скажем, русского языка. Тем более это не был Ахан-Гал-ши. Но Вика пела.
Они остановились на секунду, закуривая, – Кержак, уловивший причину задержки, догнал их и галантно щелкнул своей зажигалкой – и пошли дальше. И тут слабый порыв теплого, пахнущего бензином ветра донес до нее едва уловимый запах кофе. Откуда? С чего бы? Но факт! И Лика сразу же захотела кофе и что-нибудь сладкое и жирное к нему. Вероятно, пирожное с кремом. И не одно. Мысль показалась ей соблазнительной, и отказывать себе в удовольствии было вроде бы не с чего. Ведь так? И она сразу и решительно изменила направление движения, свернув к гостинице. Сейчас ее вел аромат кофе, становившийся все более отчетливым с каждым шагом.
Миновав швейцара и каких-то дрейфующих по лобби отеля охранников, которые и представить себе не могли, какой ужас только что прошел мимо них в образе двух молодых и фантастически красивых женщин, Лика вывела всю компанию в кафе-дворик, совершенно не представляя при этом, куда идти и где тут что находится.
«Великая все-таки вещь инстинкт», – невесело усмехнулась она, рассматривая неожиданно открывшийся перед ними зал.
– Сядем здесь, если не возражаете, – сказала она Вике и мужчинам, указывая на приглянувшийся ей столик.
Они расселись без суеты, а к ним уже спешила издалека – зал был велик – официантка, и несколько пар мужских глаз – в кафе в этот час находилось очень мало посетителей – уставились на нее. На них. Но через минуту примерно объявились в кафе весело щебечущие блондинки и оттянули хоть немного одеяло на себя.
Лика раскрыла папку меню, пробежала быстрым взглядом позиции, не разбирая, где написано по-русски, а где по-английски, прислушалась к своим ощущениям и, улыбнувшись официантке, сказала:
– Три двойных маленьких эспрессо… нет, пожалуй, четыре, и попросите сварить как следует, я заплачу.
Официантка начала было что-то говорить о том, что у них всегда делают хороший кофе, но Лика отмахнулась от ее слов, как от назойливого насекомого.
«Ну что, в самом-то деле?!»
– Полно, – сказала она строгим голосом. – Я же сказала, что заплачу.
Она внимательно посмотрела в глаза девушке, и та, кажется, поняла, что слова имеют не только прямой смысл.
«Будем надеяться, что поняла».
– И пять пирожных, – снова смягчившимся, «бархатным» голосом сказала Лика и подвигала в воздухе пальцами левой руки, пытаясь обозначить нечто не выраженное в словах. – Разных, на ваше усмотрение, но обязательно с кремом, пожалуйста.
– Сию минуту, господа, – пролепетала официантка, которая с перепугу, кажется, вообразила себя в каком-то фильме «про старую жизнь» и хотела уже отойти, но не тут-то было.
– Куда же вы, милочка? – промурлыкала Вика. – Вы же еще у нас заказ не приняли.
Совершенно обалдевшая официантка осталась на месте и приняла заказ еще на семь пирожных – три для Вики и по два для мужчин – и на несколько порций кофе. (Скиршакс захотел капучино, но остальные согласились на эспрессо.)
– И три коньяка, – закончила Вика. – Какой у вас самый хороший?
– «Хеннесси», – обреченно отрапортовала девушка.
– Что значит – «Хеннесси»? – вмешался Кержак. – «Хеннесси», он, знаете ли, разный бывает.
– V.S.O.P.[10] – В глазах у официантки плескалось раздражение вперемежку с желанием угодить серьезным клиентам.
«Ты бы, милая, что-нибудь одно выбрала – или крестик снять, или трусы надеть! А коньяк… что ж, это хорошая идея. Могла бы и сама…»
– О! – сказала она капризно в спину официантке, которая только и успела, что отвернуться от их столика. – Но я тоже хочу коньяк.
– Коньяк, – согласилась официантка обреченно и снова повернулась к ним лицом. – Значит, четыре по пятьдесят.
– Пятьдесят? – удивилась Лика. – Почему пятьдесят? Ты просила пятьдесят? – спросила она Вику.
– Нет, – улыбнулась та как ни в чем не бывало. – Я просто забыла уточнить.
– Двести, – мурлыкнула Вика официантке. – И?..
– Сто – сказал Кержак.