Братишки – глазами жрут. Жихарев тоже – под впечатлением. Закрепим…
– Ладно, занимайтесь. Юра, вам еще час на стрельбу… Они у тебя с одного глаза стреляют?
– Да…
– Ну ты даешь! Отставить, на хрен – сразу с обоих. Пусть с пупушка глаз ставят… Народ! Не тормозим – это вообще просто. Смотрите. Вы оба – правши. Вот приклад, плечо, локоть, щека… Вот прицел, вот правый глаз. Оба глаза – открыты. Сектор воспринимаешь, как бы левым, а непосредственно прицеливание осуществляешь – правым. Как внутри головы – переключатель. Понятно? Попробуйте! За полчаса практики врубитесь, ничего сложного. Зато в деле никогда не будете слепы.
Третий загруз подряд моих в общем-то простых мужиков – поставил по стойке смирно. Так, глядишь, бойцы и честь начнут отдавать. Теперь, наш зам…
– Брат, ты ведь должен знать: туннельное зрение – ломать любыми средствами и без всякой жалости. Стрельба с одного глаза через оптику, самый короткий путь к "тунельке". Яволь?
– Есть, командир. Не вопрос – сделаем.
Отошли чуток, как бы провожая меня. Глянул, пацаны своим увлечены. Не выдержал…
– Ну, и че, душара, – проверил?
Старлей улыбнулся, скорчившись от боли в разбитых губах.
– Святое дело, Аркадьич, нам же вместе – ходить…
– Юр, в понятиях – не путайся, хорошо?! Это мне с тобой – "ходить", а тебе – "с нами", уловил разницу?
– Легко! – он опять перекошено улыбнулся… – Ты больше народ так не грузи, с наезда. Сейчас репу почешут и пойдут назад за автоматами.
– Ничего, десантура – она к побоям привычная… – помолчал и решил, еще разок шпильку сунуть: – Ну, и не пехота, конечно…
Жихарь с интересом посмотрел на меня.
– Не любишь ВДВ?
– Хех! Кто ж вас любит-то, Юра?! Вернее, раньше – не любил, по горячему еще. Сейчас мне похер, кто – откуда. Да и пацаны, сам понимаешь. Проехали, короче…
Он чуток помолчал, по своему обыкновению, и спросил:
– Кирилл Аркадьич, скажи честно, откуда ты все, что рассказывал, знаешь?
– Да нас неплохо готовили.
– Понятно… В общевойсковых да еще и рядовому составу, такого – не дают. Даже не вопрос. Тут ты, командир, не договариваешь.
– Да нечего договаривать, вот и все. Значит, попались офицеры неравнодушные, дали больше, чем требовалось… Не грузись, лады?! Закончишь с пацанами – сразу ко мне. С Иванычем договорились – дал "добро". Сегодня готовимся. Завтра – играем.
В разговорах с Жихарем и Денатуратычем, прояснились некоторые моменты. И раньше мы о них догадывались, а Буслаев тот прямым текстом, не стесняясь в выражениях, разъяснял "откуда в жопе – алмазы", указывая на техническую разведку противника. Да и беспилотники[31] крутились в небе с утра до ночи, и с ночи до утра. Посты прикрытия, сельская самооборона и местные постоянно засекали группы и отдельных наблюдателей.
Юра мне на досуге вкратце поведал о переносных средствах разведки. Из всего перечисленного им изобилия, я по собственному опыту помню лишь ночные бинокли да валявшуюся у нас в оружейке какую-то переносную РЛСку[32]. Правда, таскать ее с собой в горы желающих как-то не находилось, а по сему "с чем ее едят", тогда осталось для меня тайной.
Как выяснилось, этого добра в мире – без счету. Особенно у наших заграничных друзей, которые, не жалея, снабжали своими техническими примочками армию ЦУРа. Больше всего меня "порадовал" раздел о радиоразведке и возможностях оперативного глушения и, совсем уж конкретно, о носимых тепловизорах. Блядь! Двадцать первый век у них, видите ли, на дворе, а мне – что делать?!
Под эти условия всей толпой разработали достаточно элегантную операцию. Когда план более-менее вырисовался и перестал походить на детский лепет, я пошел к комполка.
Буслаев, на удивление, с порога не послал, а, выслушав версию – поддержал. Правда, достаточно своеобразно:
– Деркулов, если ты решил меня заебать, то ты нашел не ту сраку. На мою и без тебя мозгоебов хватает… – комполка помолчал чуток и продолжил: – Это хваленое "Часов-Ярское перемирие" – филькина грамота. Подтереться и забыть. Мы – ни пункта не выполнили. Они – тоже. Со дня на день ЦУРюки вмажут по нам всеми своими силами. Бедные мы будем – поверь и здесь, и в Северодонецке, и в Луганске. Дай нам Боже успеть группы прикрытия вывести. С другой стороны, эти красавцы шастают у нас, как у себя дома. Скудельников мне последнюю волосню на мудях повыдрал. Результаты ему – подавай! И будет лютовать, сука, дальше – ты ж его лично знаешь. Когда отгребем, еще повесит на меня срыв разведдействий противника… – видно было, что давно мужику неймется о наболевшем высказаться. Подполковник, наконец, встал, подошел ко мне. Внимательно, немного снизу-вверх, посмотрел и как бы, мысленно померявшись ростом, шириной груди и выпуклостью живота, вдруг ободряюще хлопнул всей лапой в плечо: – Хорошо, давай! – и, словно напутствие, закончил: – Обосрешься, лучше не возвращайся.
Дальше дело пошло, как по маслу. Даже сам полкач принял непосредственное участие. На подготовку ушел еще один день. За это время мы с Жихарем смотались на рекогносцировку и, заодно, лично поговорили с Серегой Трофимовым – командиром взвода прикрытия из батальона майора Колодия.
Комбат, обладавший на редкость подходящей его фигуре и характеру знаковой кличкой Колода, обстоятельно выслушав нас, спросил:
– А шо каже Дмытро Ивановычу?
– Добро дае, Мыхайло Богдановычу! Да вот только без тебя все под хвост – дядьке лысому, а не операция.
– Ну, гаразд…
– Спасибо! Еще надо: шестьдесят шестой ГАЗон, к 15-30 – под навесы элеватора а тебя, Богданыч, лично, в штаб полка – ровно на два часа.
– Добрэ… – буркнул Колодий, и скривился так, словно ему чарку перекисшего кваса налили, вместо "горилки". Понятно, против Буслаева не попрешь, тот сам – похлеще бронекавалерийской бригады СОРа будет. Когда выходили, Богданыч, на дорожку, пробурчал себе под нос, но так, что и мы – услышали:
– Дай – тэ, дай – цэ. Я вжэ не в тому вици, шо б даваты по два разы…
К 15-00, штаб операции окончательно выработал план взаимодействия – путь и порядок выдвижения, маршруты отхода и прикрытия, тексты условных радио команд и сигналов. Понеслась…
В 15-45 "Команданте", сидя на своей КШМ[33] где-то между Лисичанском и Северодонецком, вызвал комбата и по открытой связи поставил тому задачу – срочно прислать в штаб группировки одну БМП (дословно: "Только не распиздуху какую-не-то!") и человек пять-семь бойцов для сопровождения некого лица.
Вышло очень правдоподобно. Колодий, привычно став в обиженную позу армейского вола, на котором пашут-пашут – вот-вот насмерть ухайдокают, на чистом окраинском убеждал полкача "шо вин, нэ як – не може… та людей – нема… та що цэ такэ – коиться…" и далее, по давно накатанной колее. Буслаев грозно орал матом и весьма убедительно обещал употребить Богдановича "во все дыхательные и пихательные", если машины с личным составом к 18-00 не будет у штаба.
31
БПЛА – беспилотные летательные аппараты, одно из самых эффективных средств тактической разведки описываемого периода истории. На солдатском сленге – "биплы"