Выбрать главу
* * *
Минута сменяет минуту, А жизнь генерирует боль И злую душевную смуту — И в ней ты вариться изволь. На небе все те же планеты И звезды сияют во тьме. Рассветы, приметы, поэты, Судьба, что себе на уме. И проклято место и пусто, И мерзость все застит глаза… А горе намазано густо, И мутной выходит слеза. Немного весеннего бреда И пыли никчемных дорог — Над смыслом бытийным победа, Зловещей усмешки итог. И сердцем усталым толкая По жилам кипящую кровь, Бредешь, ко всему привыкая, Губя сам себя вновь и вновь. Нет больше ни ада, ни рая, А есть только память о них… Ты жутко живешь, умирая, В потоке мгновений земных.
* * *
Надежда и беда слились в едином взгляде, Дыханье пресеклось и сердце вдруг зашлось От музыки в ночном звучащем звездопаде, И вновь о тишину и вечность обожглось. И вновь по длинным дням блуждающее лето, И мягкое, как шелк, касание тепла. Как будто все в руках: судьба, мечта, планета… И в том, что суждено, как будто нету зла. И белых облаков медлительная пена, И тающая грусть в небесной синеве Душа моя, тебе не выбраться из плена. И спутаны опять все мысли в голове. В календаре летят события и даты. Все тоньше жизни нить, что скручена в моток. Но нежность красоты припомнишь вмиг, когда ты Вдруг сделаешь тоски отчаянный глоток.
* * *
Не думай, что все впереди, Не будь у иллюзий в плену.
Кислотные бродят дожди. Жизнь клонится к вечному сну. Ты учишься жить, не дыша, Глотая безумную боль. А в космосе тает душа, Ты ей распадаться позволь. Ты звезды беды сотвори И вязь убивающих строк. Пусть блеск искаженной зари Войдет, нестерпимо жесток.
* * *
Пусть будет игрой для ума Судьба, ты ее обмани… Ведь лучше предвечная тьма, Чем мерзкие, серые дни.
* * *
Нелепые будни, а праздники — хуже… Все праздники — бездны для темной души. Ты встанешь, как призрак, кошмаром разбужен, Вплывешь в тишину, сотворишь миражи. Над проклятым миром ночная прохлада Покоя и грусти, надежды и сна. Нельзя не придумать ни рая, ни ада. Нельзя не припомнить беды имена. Лицо раздробилось на две половины На сотни частей развалилась Судьба. Срывает тоски ледяные лавины С вершины безумья ветров ворожба. И эта больная планета — чужбина, А Родины нету во веки веков. Вот слов середина и снов сердцевина И бледные тени друзей и врагов. Пусть спрятаться негде от времени злого. И светом распада сияет любовь. Но ты усмехаешься снова и снова: "Да здравствует хаос, сжигающий кровь!"
* * *
Непонимания стена глухая, И жизни расщепляемая суть, И полоса отчаянья лихая — Все то, что называют словом: "Жуть". И неизбежность остро ощущая, Все ищешь знак возмездья в небесах. Живешь, в себе надменность воплощая, Скрывая одиночество в глазах. Ты бродишь по тропинкам зоопарка, Среди уничтожаемых зверей, В пространстве, где почти по-адски жарко, И хочешь мир пройти насквозь, скорей…
* * *
Нестерпимою болью пронзен, Непонятной слепому уму. Обреченной звездой изменен, Вовлечен в запредельную тьму. И тоска, что сидит в глубине Бредит тонкой жестокой игрой. И лицо твое, словно во сне, Очень призрачно-жутко порой. Слышен нервный загадочный звук — Мир устал и сорвался на крик. И в кольце наваждений и мук Кто-то с грустной улыбкой возник. И душа, ни жива ни мертва, Наблюдает, как в тысячный раз Бытие выпивают слова, И свободно выходят из нас.
* * *
Ничего дороже нет на свете, Странной тьмы кромешной, И забвенья в легком силуэте Что скользит неспешно. Музыка уже глуха для слуха Или режет воем. Вот оно — твое безумье духа — Снова под конвоем. Ты пожал мне руку мимоходом А в ладонях — холод. Падает, прессуя год за годом Бед тяжелый молот. На просторе пыль да паутина, Все слова как мусор. И проста до ужаса картина Для любого вкуса. Нет порывов, грез и достижений, И дыханье зыбко. Вместо бесконечных возражений — Горькая улыбка. Лунный свет впущу в себя, быть может, Звездный блеск, конечно. И добавлю, до предсмертной дрожи, Грустной тьмы кромешной.