Перетти дает понять, что учреждение лечебниц для легочных больных развило собственную динамику, уже не связанную с непосредственной потребностью. Бум легочных санаториев в конце XIX века кажется не менее странным, чем конъюнктура неврологических клиник, ведь если туберкулез имел бактериальную природу, то лечение солнцем и воздухом, собственно, особенного смысла не имело. Волна учреждения неврологических, легочных и психиатрических клиник объясняется в первую очередь не требованиями медицины, а потребностями общества. Обществу было важно, чтобы в этих сферах происходило что-то ощутимое и достойное, тем более что в этом вопросе сложился широкий политический консенсус.
Многие сторонники нервных клиник воспринимали легочные санатории в качестве соперников. Председатель социал-демократической партии Август Бебель в 1899 году выступил, напротив, за легочные клиники и против нервных. Хотя в своей популярной работе «Женщина и социализм» он называет нервозность «бичом нашей эпохи», однако лечить это недомогание советует не с помощью врача, а с помощью социализма. «Народные неврологические клиники» он в то время не считал по-настоящему народными. С легочными санаториями, однако, все было иначе. Выступая в рейхстаге против предложений по флоту от 1899 года, он противопоставил им гигантский проект: «Возьмите 600 тысяч бедных туберкулезных больных, постройте для них две тысячи заведений […] и вы сделаете для культуры и счастья людей бесконечно больше, чем всеми вашими предложениями по флоту». К прямой атаке на флот он добавил и боковой удар на «врачевателей душ» (как раз тогда учреждение лечебницы «Дом Шёнов»[110] сделало нервные лечебницы своего рода делом большой политики): «Для врачевателей душ денег у вас полно, а для врачевателей тел нет ни гроша». Это было сильным преувеличением и показывает, что для Бебеля бум неврологических клиник был не более чем модой для богатых (см. примеч. 53).
Когда нервы императрицы Августы Виктории осенью 1900 года пришли в «скверное состояние», Вильгельм II испугался, что ему придется «увидеть, как бедная императрица окончит свои дни в клинике, где лечат холодной водой». Видимо, такое заведение было для кайзера привычным ответом на нервный кризис. Немало заведений из тех, что предлагались публике как «лечебницы для нервнобольных», вышли из водолечебниц. С точки зрения Альберта Молля[111], «нервная клиника» и «клиника, где лечат холодной водой», – это почти одно и то же, разве что водолечебница имела резервуары для воды. Он смотрел на связь между нервами и водой скорее скептически и говорил, что знавал дам, которые, только попав в такие заведения, становились подлинными ипохондриками или даже морфинистками (см. примеч. 54).
«Ни одна картина болезни не встречается руководителю водолечебницы чаще и в более разнообразных формах, чем картина неврастении», – заверял в 1891 году руководитель висбаденской лечебницы термальных вод Нероталь, ставшей впоследствии санаторием для нервнобольных. Не случайно Ф.К. Мюллер, автор «Справочника по неврастении» (1893), был ведущим врачом водолечебницы. Как раз перед этим он написал учебник по гидротерапии, в котором изложил, что специалист по водолечению очень часто сталкивается с неврастениками. С одной стороны, врачи нуждались в таких медицинских показаниях, при которых водолечение не выглядело бы смехотворным в свете современной науки. С другой – неврастеники сами устремлялись в водолечебницы (см. примеч. 55).
Эдвард Шортер полагает, что волна учреждения нервных клиник объясняется не растущим спросом, а стратегией самих заведений, в первую очередь – водолечебниц. Они оказались в кризисе, поскольку традиционное доверие к целебной силе воды ослабло и поиски новых симптомов и нового дизайна привели к мысли поискать новых пациентов среди нервнобольных. Цитата из Мюллера не дурно подходит под эту теорию. Действительно, многие водолечебницы в конце XIX века превратились или в природные курорты, или в лечебницы для нервнобольных. Между «природой» и «нервами» обнаружилась интимная связь. Однако серьезность кризиса гидротерапии в конце XIX века еще не так очевидна, а неврастения явно не была изобретением гидротерапевтов. Если раздражительную слабонервность серьезно воспринимать как болезнь, то традиционное «плескание в воде» обладало весьма сомнительной ценностью. Врач из богемского Теплице в 1866 году жаловался, что «очень часто» в водолечебницах в отношении неврастеников «нещадно грешили», применяя к столь чувствительным больным «весь тяжелый арсенал» лечения холодной водой (см. примеч. 56).
110
Основанная в 1899 году в Целендорфе близ Берлина частная клиника «Дом Шёнов» (Haus Schönow) входила в состав частной народной клиники Швайцерхоф – первой народной психиатрической лечебницы для неимущих, учрежденной на благотворительные средства, и служила еще одним примером лечебницы как семейного предприятия: основал ее психиатр Генрих Лэр, руководил ею его сын – психиатр Ганс Лэр, а с 1899 года отделением «Дом Шёнов» – другой сын, психиатр Макс Лэр.
111
Молль Альберт (1862–1939) – немецкий психиатр, сексолог, исследователь гомосексуальности, одним из первых применял в исследованиях гипноз. Входит в число основателей современной сексологии.