— Подожди, Грат. Мы не с того начали, — вдруг осадил сероглазый товарища, и уважительно коснулся ладонью своей груди. — Меня зовут Аркас, а его Ганграт, — указал тот на друга бровью. — Только просьба, пытайся говорить тише. Так для всех будет только лучше. Радиус архаики невелик, но её напряжение ощущается. Как твоё имя?
Мириада сраных бед! Ни хрена не понимаю, о чем они балаболят, но выбирать не приходится. Лучше действовать по отработанной тактике синдиката.
— Влад.
Оба вновь показали удивление и переглянулись.
— Интересное имя, — загадочно изрёк Аркас. — Если тебе не трудно, то ответь, как ты очутился на территории коллизии?
Тьфу! Холера! Территория коллизии? Это еще что за говно? Он о том ущелье? Дела принимают скверный оборот. Что ж, без риска не обходится ни одно дело.
Однако все пути отхода были отрезаны громилой:
— Кто ты такой и откуда родом, парень, на самом деле? Неужели пилигрим? — вклинился в разговор Ганграт. — Касательно своей принадлежности можешь не лгать. Так уж вышло, что Арк может чувствовать ложь. Да и мы всё проверили. Тебя не было среди первого отряда. Остальные факторы тоже говорят сами за себя. Слово за тобой.
Твою собачью жизнь! Разузнали всё, получается. Похоже, дураком больше не прикинуться. Стоп. Что еще за пилигрим?
— От себя лишь добавлю, что никто не желает тебе зла. Никто из нас в этом точно не заинтересован, — добавил вдруг Аркас, с недовольством зыркнув на бугая. — Мы даже благодарны за спасение. Если бы ты не вмешался в тот раз, то иерихонцы отправили нас к праотцам. Тем не менее боюсь, что ты выбрал дурное место для своего появления. Очень дурное.
Кто бы сомневался в моём скверном везении. Благо хоть протест молчит, а это о многом говорит.
— Прежде чем я отвечу на ваши вопросы, мне хотелось бы кое-что узнать. Не против?
— Спрашивай, юноша, — кивнул утвердительно Ганграт, с потаённой улыбкой глядя себе на руку и всем видом показывая, что разговор будет долгим. — Нам нет смысла лгать.
— Где я нахожусь?
По серьёзному взгляду Аркаса стало понятно, что он что-то подозревает, но спокойно ответил на вопрос:
— Мы под стенами царства Аделлум. Если точнее, то в западной коллизии на стыке аххеского и иерихонского пантеона. Но прямо сейчас мы в военном лагере великого дома Ксант.
Зараза! Бери слова назад. Я не в полном дерьме. Я сижу в нём по уши и прихлёбываю ложкой. Теперь всё встало на свои места.
— Вы на войне?
— Войне? Ага, как же! Тут всё гораздо сложнее… — хмыкнул кисло Ганграт, а затем быстро обернулся в сторону нарастающего шума, который доносился с улицы.
— Как именуется… мир? — тяжело выдохнул я, беря эмоции под контроль и свыкаясь с новой реальностью.
— Альбарра, — заключил сероглазый и подобно своему другу невольно нахмурился и обернулся в направлении шума. — Но испокон веков его называют… Вечным Ристалищем.
Казни сущее, Ярвир! Значит, я не сошел с ума…
Впрочем, довести свою мысль до конца у меня попросту не получилось, в этот самый миг засаленная ткань, что играла роль ширмы резко сдвинулась в сторону и в закуток ворвался взъерошенный молодой воитель в уже знакомом черно-сером оборванном облачении.
— Арк, возникли проблемы, — выдохнул встревоженно незнакомец. — Надзиратель скоро прибудет…
Аделлум. Верхний город.
Временная резиденция ордена Наказующих.
Лазарет ордена Наказующих.
Три дня назад.
— БЕЗМОЗГЛЫЙ БОЛВАН!
В ярком свете осветительных кристаллов матово-синий иллириумный доспех правой длани ордена Наказующих мерцал так, словно посреди ночи пробуждалось опаляющее солнце Маданы. Правда, из-за постоянного мельтешения мужчины не представлялось возможным оценить работу выдающихся мастеров и гравировщиков Иерихона, но двум присутствующим этого и не требовалось, они видели его не впервой.
Впрочем, главная беда состояла в ином. Такой эффект доспеха на эмоции его хозяина не сулил провинившемуся ничего хорошего.
— ЧЕМ ТЫ ДУМАЛ, НЕДОУМОК⁈ — яростно ревел Азаих не находя себе места и продолжая метаться из стороны в сторону, словно лев, запертый в клетке. — ЧЕМ⁈ КАКИМ МЕСТОМ⁈ СВОИМ ХЕ… НИЖНИМ АКСЕССУАРОМ⁈
Вот только взволнованные глаза лорда то и дело перемещались с коленопреклонённого побитого юноши на необычайно бледную девушку, которая силилась принять сидячее положение перед своим господином, но под суровым взором длани лишь глубже укутывалась в одеяло.