Недавно ей исполнилось всего-навсего двадцать четыре года. Для дриад Жизни это и не возраст вовсе. Они одни из тех, кто из-за влияния родной стихии живут дольше прочих. Но вся соль состояла в ином. Диана являлась одной из самых молодых и гениальных целительниц на ранге Магистэра третьего отсечения в Аронтирской академии Иерихона, однако даже ей пришлось бы потратить с десяток лет, чтобы коснуться границ ранга Советника. И вот на её страх и изумление десять лет были заменены одной ужасной ночью с этим странным скитальцем. Ночь, которая оказалась наполнена болью, насилием, близкой смертью, стыдом и… небывалым удовольствием!..
Дриада не хотела этого признавать, но под властью похоти она поддалась низменным инстинктам. Она помнила посекундно их соитие с пилигримом. Магиня боялась, что ни один из мужчин и даже её будущий нареченный муж не сможет преподнести ей столь драгоценный подарок в первую брачную ночь, как три последовательных магических прорыва.
— Всё плохо, — повторил следом за минотавром Тэйн. — Всё очень и очень плохо.
— Хватит вам обоим нагнетать! — встревоженный шепот полубога вырвал Диану из греховных помыслов, и та с предательской жадностью вновь уставилась на схватку. — А то я сам не вижу! Ранкар сдаёт.
— Он… он действительно не может убивать? — одними губами прошептала целительница на ухо Рамасу, чтобы её мог слышать только он.
— А ты считала, что он лжет? — процедил сквозь зубы тифлинг, опалив девушку недовольным взором. — Арк говорил, что он проклят. Ранкар не может отнять жизнь. Вероятнее всего сейчас он тянет время. Я не знаю, для чего он это делает…
— Почему он не использует родословную, как тогда в Бойцовской Яме? — растеряно вопросил Цуг, обращаясь к товарищам.
— Здесь что-то не так… — раздался тихий бас за их спинами, и все разом обернулись назад.
— В чем проблема, капитан Хемах? — насупился тотчас Аркас.
— Не припомню, чтобы Ирлат показывал такие успехи раньше, — с подозрением пробормотал офицер, наблюдая за боем, а затем скосил взор в сторону благородных и указал глазами на двойку голубокровных глазами. — Не забывайте, кто тут находится. Вы многого не понимаете. К тому же я уже наслышан о вашем друге. Причем не от абы кого, а от…
Впрочем, капитан Ксанта резко прервался на полуслове, затихшая арена внезапно загомонила и оживилась от увиденного, а пятерка «Осколков» интуитивно подалась вперёд.
В одно из мгновений бывший смертник получил глубокую рану от плеча до самого пояса, а из жуткого разреза начала обильно выступать кровь, окрашивая тело пилигрима в алые цвета.
— Проклятье! — выдохнул обреченно Ганграт. — Да что там происходит⁈
От увиденного даже Диана невольно сглотнула и подалась вперед, но всем на удивление на лице у скитальца не дрогнул ни единый мускул, он лишь презрительно скривился и что-то ответил своему противнику, а далее с демонстративным видом попробовал сочащуюся из разреза кровь на вкус.
Но буквально через секунду всё начало стремительно меняться. Ирлат с кровожадным рёвом рванул добивать своего оппонента, а Ранкар застыл на одном месте с ничего не выражающим лицом и подрагивающими руками.
— Инферно мне свидетель! — сглотнул опасливо Рамас, невольно отступая назад и наблюдая за схваткой во все глаза. — Чувствую, что сейчас… что-то будет.
Целительница вначале изумлённо уставилась на тифлинга из-за такой реакции, но после в мгновение ока обратила взор вновь на арену. Ничего не предвещало каких-либо кардинальных перемен, но за долю вдоха пилигрима словно подменили. Такая перемена заставила всех благородных вздрогнуть и от неверия вскочить на ноги, потому как на ристалище начало твориться нечто необъяснимое. Состояние Ранкара, его мимика, движения в мгновение ока преобразились.
Новоявленный лейтенант Ксанта отныне являлся лишь бледной тенью себя прошлого…
— Хотел увидеть на что я способен, мусор? — с издёвкой осведомился я. — Раскрой свои собачьи глаза пошире, никчёмная мразь, и смотри внимательно.
Первичное состояние неистовства…
Злоба. Раздражение. Ярость…
Весь мир разом померк и окрасился только черно-багровыми цветами, но иного сейчас и не требовалось. Проклятое наследие непомерными дозами заструилось по жилам, и каждая клеточка организма жадно пропитывалась столь необузданной мощью.